– Спасибо, я справлюсь. – Придвинул к столу два кресла с деревянными подлокотниками, сел в одно из них так, чтобы держать в поле зрения и псевдопоручика, и графа.
Анита опустилась во второе. Кресло, несмотря на богатую парчовую обивку, оказалось неудобным, и она долго ерзала, прежде чем устроиться в нем. Граф и его помощник остались стоять.
– Итак, – сказал Ингерас, с каждым словом обретая утраченную было уверенность, – вы утверждаете, что господин Кулик, действуя по моей указке, совершил как минимум три убийства?
– Как минимум четыре. Вспомните Нова-Лингу… Ему пришлось застрелить ее, потому что, как оказалось, она видела, кто переносил труп египтянина в усыпальницу. Она не собиралась никого выдавать, молчала много дней, соблюдая законы вашего братства, но, когда мы поймали ее за приготовлениями к обеду из человечины, она испугалась и готова была проболтаться…
– Четыре убийства?
– На самом деле их, скорее всего, больше. Деревенские браконьеры прошлым летом нашли в болоте тело мавра, оно тоже было обескровлено. Не говорите, что для вас это новость.
– И чем же, по-вашему, продиктована такая жестокость? Зачем нам понадобилось лишать жизни всех этих людей?
– А и правда – зачем? повторил вслед за графом Максимов. – По мне, все эти убийства совершенно бессмысленны…
– Об этом надо спросить у его сиятельства, но он, кажется, не склонен отвечать. Тогда возьму на себя смелость высказать собственное предположение. У вас, граф, тяжелая болезнь, которая приносит вам мучения и отравляет все ваше существование. Ваша дочь тоже страдает от недуга, который не лечится ни одним из известных науке средств. Вы, как я недавно узнала, занимаетесь не только медициной, но и алхимией…
Ингерас и Кулик встревоженно переглянулись, это не ускользнуло от внимания Аниты. Попала в точку?
– Какое отношение мои занятия имеют к убийствам? – спросил граф.
– Прямое. Алхимики веками бились над формулой панацеи, препарата, излечивающего все болезни. Уж не этим ли вы увлечены, ваше сиятельство?
Анита протянула руку к кипе бумаг, испещренных малопонятными значками, но граф схватил их со стола и сунул в верхний ящик.
– Я угадала? Тогда предположу еще одно… По всей вероятности, для этого медикамента требуется человеческая кровь. Алхимики отводили ей серьезную роль в своих изысканиях. Даже, говорят, кормили ею гомункулусов… Вам понадобилась кровь представителей разных народностей, да? Мавр, египтянин с ассирийскими корнями, дикарка с островов Тихого океана… И, наконец, я с моей ольмекской родословной. Под различными предлогами вы заманивали их, то есть нас, в свой замок.
Пальцы графа Ингераса согнулись, как на лапах у кондора, готового броситься на добычу. Этот выхоленный джентльмен, несомненно, ринулся бы на Аниту и задушил ее, но перед ним сидел Максимов с двумя пистолетами.
Вдохновленная Анита развивала мысль дальше:
– Ваши расчеты еще не завершены, и было бы лучше, если б носители нужной вам крови находились возле вас – живые и полные сил. Именно поэтому вы удерживаете меня в замке и так трепетно заботитесь о моем здоровье. Но иметь под рукой всех подопытных кроликов не слишком удобно. Египтянина вы не смогли уговорить остаться, и пришлось его убить, а кровь выкачать. То же произошло и с мавром. Не сомневаюсь, что вы изобрели какой-нибудь способ консервировать ее, как консервируют американцы вареное мясо в банках. Ледника для этого недостаточно, необходимо запаивать ее в специальные сосуды с добавлением, например, глюкозы, которую давно научились извлекать из древесных опилок или виноградного сока…
– Какая начитанность!
– Химия – мой конек, к тому же это несложно. Даже ваш китаец научился использовать стабилизаторы, чтобы кровь, которую он собирал для очищения организма, сворачивалась не очень быстро. Но мы отвлеклись… Где хранятся ваши припасы?
– Вы надеетесь, что я вам их покажу?
– Не надеюсь. Да они мне и ни к чему. Для меня очевидно, что в замке есть тайная лаборатория, где вы и собирались синтезировать свое лекарство. Интересно, Вэнь Юн и О’Рейли тоже предназначены для заклания? Вы бережете их до того момента, когда теоретические разработки будут завершены, а потом пустите под нож вместе со мной?
Ответа можно было не ждать. Граф и его сообщник хранили гробовое молчание, только продолжали переглядываться.
– Сколько же крови надо для этой панацеи? – спросил Максимов.
– Не знаю, но довольно много, судя по тому, что жертвы обескровлены полностью. Излишки его сиятельство отдавал китайцу.
– Вижу, вам известно все. – Ингерас бессильно уронил руки. – И что вы намерены делать со мной и с Андреем? Напомню, что доказательств у вас нет. Если надумаете обратиться в полицию, то суд нас оправдает.
– А если в замке произведут обыск и обнаружат вашу лабораторию?
– Не обнаружат. Мой замок умеет хранить секреты.
Максимов подумал о Лилит. Сколько же еще таких вот тайников в этом древнем сооружении?
Анита задержалась с ответом, и вдруг граф произнес буднично и бодро:
– Если вам больше нечего добавить, то разрешите мне прекратить нашу милую беседу.
Она не успела сообразить, что он собирается сделать, но интуиция подсказала: спасайся! Рука графа скользнула под столешницу и надавила там какую-то кнопку.
Моментально из подлокотников и из ножек кресел с клацаньем выскочили стальные полоски. Они сомкнулись, приковав руки и ноги Максимова к предмету мебели, выглядевшему доселе вполне безобидно. Аналогичные полоски должны были обездвижить и Аниту, если б она не выпрыгнула из кресла и не отбежала в сторону.
Господин Кулик демонически захохотал.
– Ловко вы его, ваше сиятельство! Пришпилили, как муху…
Максимов взревел, словно раненый слон, сделал усилие, чтобы высвободиться, однако оковы держали крепко. Тогда он развернулся вместе с креслом и дал залп из обоих пистолетов в сторону Кулика. Целить из такого неудобного положения было трудно, поэтому пули, как и следовало ожидать, прошли мимо, впившись в обшивку стен.
– Однако ж и забавный у тебя вид, друг Алексей! – гоготнул коварный субъект с птичьей фамилией, после чего сделался суров, подошел сбоку к креслу и двумя сильными рывками отобрал у Максимова оружие. – Все. Побаловал – и будет.
Перемена декораций оказалась столь стремительной, что Анита еще толком и не опомнилась, а два черных ствола были уже наведены на нее и готовились выплюнуть смертоносный свинец. Она попятилась и уперлась спиною в книжный шкап. Дальше отступать было некуда.
– Не стреляй! – распорядился граф Ингерас. – Ты же знаешь: она нам нужна. – Кивнул на Максимова: – И он тоже.
Господин Кулик почтительно склонил голову:
– Помню, ваше сиятельство. А если они вздумают чудить?
