в силах подобрать правильные слова.
— Ми, радость моя, мы сделаем этот мир лучше. Падёт стена, что отделяет загробный мир. Все, кто не обрёл покой — оживут, в том числе и те люди, которых я убил, — Найджел улыбнулся и протянул мне руку.
— Какая же я дура!
Лихорадочно соображала. Понимала, что самым разумным будет отвернуться и бежать, как можно дальше. Но куда бежать, к кому? Кто мне может помочь? Ему осталось совсем чуть-чуть для активации артефакта.
— Ты был в коме, — промямлила тихо.
— Мне нужно было открыть способности некроманта, я договорился с Арэном. Знал, что Лили сильно не пострадает! И мне надо было отвести внимание от себя, поэтому мы ударили и по отцу, убивать в моих планах его не было, поверь!
Сердце в груди бешено стучало и отдавалось стуком в висках, разбивалось на мелкие осколки, что беспощадно разрезали меня изнутри. По щекам всё ещё катились слёзы от отчаяния и безвыходной ситуации.
— Ну, а сегодня-то зачем по нам шандарахнул?
— А вот это уже не я! Поэтому и спрашиваю, откуда это у Данлоса?!
Поняла, что начала задыхаться, в ушах загудело.
По нам ударил не Данлос, а Рудольф. Хотел проверить. Или убить сразу?
Накрыло состояние уже почти окончательно забытой паники. Что делать?
— Я хотел всё тебе рассказать, хотел! Так долго думал с чего начать и как это сделать! Ты же сказала — будешь со мной, чтобы не случилось!
Приблизился и попытался меня коснуться, но я отпрянула. Слов так и не нашла ответить, отвернулась и рванула в лес.
— Мия! — рявкнул мне в след.
Пробежала я немного, в кого-то припечаталась и с силой отлетела, рухнула на землю. Мне казалось, я сейчас захлебнусь в слезах и от внутренней боли.
— Мия? — послышался голос Данлоса. — Что с тобой?
Плечи коснулась мужская рука, уткнулась лицом в траву и отключилась.
* * *
Просыпаться мне не хотелось вот совсем. Разве что это всё был страшный сон? В себя пришла, но не решалась открыть глаза ещё несколько минут. Лежала неподвижно, мне даже было плевать где.
— Я вижу, что ты очнулась, — мужской едва знакомый голос заставил распахнуть глаза.
Вокруг незнакомая гостиная, я на диване, а передо мной хмурый сын Данлоса.
— Что, — выдавила тихо, — я тут делаю?
— Расслабься, всё хорошо, — подал мне стакан с водой, к которому я тут же приложилась. — Наконец-то всё закончится. Рядом был наряд магов из Департамента Магии. С замком и людьми с него разберутся. Они всё рассказали, виновников схватили, артефакт отобрали.
— Правда? — уточнила с сомнением и постаралась отогнать совсем не те мысли о Найджеле.
— Да, оказывается Магистр Рудольф жив! Представляешь?
Глаза снова наполнились слезами. Что жив — представляю, а вот как дальше жить — не понятно.
— Меня, кстати, зовут Рейс. А ты Мия, верно? Папа мне всё рассказал, мне жаль, что, — остановила его поток слов, вскинув руку.
— Что теперь будет? — уточнила сквозь всхлипы.
— Ты о чём? — переспросил непонимающе, вскинув брови.
— Что с ними сделают? — сглотнула тяжёлый ком и поймала растерянный взгляд.
— Поставят блок на магию, дадут тюремный срок. За такое количество убийств, наверное, пожизненный.
Что я наделала, Господи?! Уперлась лицом в колени и разревелась. Лучше бы мы не встречались никогда!
* * *
Жизнь вернулась к тому, с чего началась. В столицу я приехала лишь раз, когда на нас ставили блок, так как мы по-прежнему были связаны и мои силы сковали. Сопротивляться я смысла не видела. Как и дальше жить у меня мотивации не было. Поговорить нам с Найджелом так и не дали, мы встретились взглядом всего на секунд десять через двадцати сантиметровое стекло, но та боль в глазах будет стоять перед моими пожизненно. С его стороны, предательница я. С моей, я не знаю, кто прав, кто виноват. Это не имеет значения.
Еле отвертелась от Филла и Ирэн, что умоляли остаться в столице. Я вернулась в городок, вновь устроилась к Данлосу на работу, его должность восстановили. Маг пытался видимо реабилитироваться и всячески мне помогать, но я отказывалась. Каждое утро я открывала глаза, лишь с одной мыслью, что не хочу больше просыпаться. Арэна настигла та же участь, что и Найджела.
Удивительно, но вот семья Найда так же периодически со мной связывалась, желала помочь и поддержать, но мне было это ни к чему. Глория с Лилией иногда даже приезжали в гости, уговаривали всё-таки вернуться в столицу, привозили подарки. Лили, кстати, таки нашла общий язык с Нильсем, они поженились, пришлось придумывать много причин, чтобы не ехать на свадьбу.
— А вы знали, да? — угрюмо я через время спросила у Рудольфа по телефону.
Магистр хотел отдать мне часть наследства Найджела, но на кой мне оно было нужно?!
— Нет, я понимал, что это кто-то из близких, но не думал, что настолько, — хмуро ответил мне.
Впрочем, никакие и ничьи слова не могли унять бушующего огня внутри, что сжигал меня день изо дня. Всё чаще я ловила себя на мысли, что поступила правильно в отношении морали, но загубила и свою жизнь, и жизнь любимого человека. Не зря говорят, что нет правильного выбора, есть шаг и последствия.
ЭПИЛОГ
Солнце рассыпало яркие блики вокруг. Пение птиц вызывало умиротворение. Легкий, теплый ветерок касался кожи. Наконец-то снова пахло весной. Осмотрела без интереса распустившиеся цветы на поляне. Сидела на траве, обхватив коленки руками, и глотала слёзы. Уже три года моя поляна около основной дороги к городу превратилась в место, где я давала волю эмоциям. Старалась быть сильной, сама не понимала ради чего, но очень старалась и вполне успешно. Работала, улыбалась, общалась, много времени проводила с племянницей, делала вид, что продолжаю жить. Иногда мне казалось, что внутри уже всё сожжено, но то и дело меня накрывало. Яркий образ появлялся перед глазами, и я снова и снова захлебывалась в слезах и в своей боли, которую так старательно пыталась прятать, как можно глубже себя. Я сходила с ума, ненавидела себя и проклинала каждую минуту своей жизни. В моей голове то и дело витали противоречивые мысли. С одной стороны я жутко злилась, как иначе?! Но с другой, мне настолько не хватало его присутствия, что я была готова всё забыть и простить. Только бы обнять, только бы услышать его голос. Все мои попытки связаться или хотя бы уточнить, где он и как — были тщетны. Даже Рудольф лишь твердил: забудь и живи дальше. Но
