Я сделала паузу и выразительно посмотрела на Криса, а потом припечатала:
– Теперь ты ночуешь здесь. Но делаешь это очень аккуратно. После ужина уходишь к себе, а на ночь тайком приходишь сюда. Пусть все и дальше думают, что ты спишь в своих покоях. Особенно осторожно ведем себя с прислугой.
Крис кивнул и спросил:
– Думаешь, это кто-то из них?
Я сказала Шнырю:
– Расскажи Крису про свой обыск.
Чертяка пояснил:
– Сегодня утром я прошерстил комнаты горничных. Под матрасом одной из кроватей нашел куклу с пришитым сушеным пауком…
– Такие делают деревенские ведьмы, чтобы наслать на кого-то смертельное проклятие, – пояснила я.
– И чья это была кровать? – уточнил барон.
– Служанки Лары, – ответил Шнырь.
Мы притихли. Все знали, что Лара – горничная Криса. После минуты молчания я сказала:
– Уверена, она сделала это из-за любви к конюху Мике. Вопрос только в том, причастна ли Лара к похищению герцога.
Крис лишь молча кивнул, очевидно, барону было неприятно осознавать, что именно его служанка оказалась замешана в черных делах. Разговор сам собой сошел на нет, и мы, не сговариваясь, стали готовиться ко сну. Крис ушел в свою комнату, чтобы вернуться к нам пару часов спустя, а я вышла на балкон подышать. После приключений под землей, где кислорода катастрофически не хватало, я гораздо больше стала ценить свежий воздух.
Взглянула на Лауру и Миару, которые уже не одну сотню лет молчаливо несли кару лишь за то, что один раз помогли своей хозяйке, и меня вдруг осенила догадка. Дриады поплатились за то, что спрятали вещь, которую хозяин, по всей вероятности, очень ценил. А если предположить, что это было именно то кольцо из жемчужного гарнитура, которое Виола оставила где-то в деревне, как рассказал старый Моз?
– Девочки, подъем! – бодро заголосила я, увлеченная новой идеей.
Кариатиды медленно встрепенулись и, скидывая с себя оцепенение сна, удивленно уставились на меня.
– Что тебе нужно, ведьма Кира? – прошелестели они в унисон.
– А скажите-ка мне, – вкрадчиво начала я, – перед тем как Мизуар вас проклял, не кольцо ли своей хозяйки вы прятали?
Статуи молча смотрели на меня, на каменных лицах читались недоумение и священный ужас. Я поняла, что попала прямо в цель, и решила их дожать:
– Жемчужное кольцо с черным алмазом…
– Да… – вдруг горько протянула Лаура.
– Из-за этого кольца мы навеки прокляты… – зашипела Миара.
– Не на веки, – убежденно отмахнулась я. – Если скажете, где спрятали, с его помощью я смогу вернуть вам первоначальный облик.
– Но… хозяйка… – жалобно зашипели каменные девы.
– Вашей хозяйки уже шестьсот лет как нет на свете! А я есть! Рядом, живая и готовая помочь. Решайтесь скорее, – торопила я.
На несколько минут повисло тягостное молчание. Я уже подумала, что не смогла достучаться до них, как вдруг услышала:
– На дне колодца… – прошептала Миара.
– За черным камнем, – закончила Лаура.
И девы затихли, снова обратившись в камень.
Я стояла и радостная, и злая. Радостная от того, что появилась возможность вернуть пропавшую реликвию Кроунам, а нимфам их истинный облик, а злая, потому что найти кольцо будет не так-то просто. В старом глубоком срубе от времени уже давно почернели все камни. Кроме того, нужно еще как-то сказать друзьям, что нам опять придется лезть в этот злосчастный колодец.
Как я и предполагала, друзья восприняли новость без особенного энтузиазма, но тем не менее открытого протеста не высказали, понимая, что это необходимо. Мы условились пойти в деревню сразу после завтрака. Весь оставшийся вечер Шнырь ворчал, недовольный тем, что в колодец, согласно жребию, придется лезть именно ему.
Я уже собиралась лечь спать, как вдруг раздался тихий стук в дверь моей спальни.
– Войдите, – пригласила я.
За дверью стоял Крис. Его светлые волосы оказались непривычно растрепаны, шейный платок висел на плечах унылой тряпочкой, ворот рубашки был смят и расстегнут. Всегда идеальный барон не походил сам на себя. Я смотрела на друга и не узнавала. Он неловко переминался с ноги на ногу на пороге комнаты, но потом все же вошел.
– Кира, нам нужно поговорить, – глубоко вздохнув, произнес Крис.
– Сейчас? Уже ночь, – запротестовала я, кивнув на окно, в котором ярко светила луна.
– Сейчас, – безапелляционно заявил он и присел на банкетку, стоящую у изножья кровати. – Если не хочешь говорить, просто выслушай. Мне необходимо объясниться.
Я обреченно села на кровать, понимая, что разговор, которого всеми силами пыталась избежать, все-таки меня настиг.
– Кира, там, в колодце, я не врал. Я действительно тебя люблю. С того самого момента, как впервые увидел. Тогда, на занятии по истории, помнишь? Ты единственная вступилась за старого Витеуса, не побоявшись золотой шайки Алларии, – признался Крис. – С того самого дня я всегда восхищался тобой и любил…
– Почему же ты не говорил мне этого? – тихо спросила я, удивленная этим признанием.
– Боялся, – так же тихо отозвался он. – Мне казалось, тебе неинтересны мои чувства. А сегодня, когда мы блуждали в том подземелье… Я думал, что мы погибнем… и испугался, что умру, так и не сказав тебе самого главного…
Я сидела молча, потупив взгляд и пытаясь подобрать слова.
– Знаешь, – решилась наконец. – Мне казалось, что я тоже любила тебя все это время…
– Казалось? – переспросил Крис.
Я горько усмехнулась и кивнула:
– Если бы ты признался раньше, возможно, что-то могло бы получиться… Но теперь… Я полюбила другого, и чувства к нему во сто крат сильнее тех, что я испытывала когда-либо.
Я понимала, что своими словами больно раню друга, но делала это специально, чтобы обида поскорее выжгла из его сердца даже мелкие крупицы любви и избавила от тяжелых мук безответности, способной сводить людей с ума.
– Все, что я могу предложить тебе, – это мою искреннюю беззаветную дружбу, – закончила я.
Некоторое время мы сидели в полной тишине. Потом Крис молча встал и направился к выходу. Только у двери он обернулся и вдруг спросил:
– Это ведь тот полицейский, Тэтчерд, да?
Я удивленно кивнула:
– Откуда ты знаешь?
Друг невесело усмехнулся и пояснил:
– Между вами с самого начала летали молнии. Ты словно огонь, Кира. Достаточно малейшей искры, чтобы вспыхнуть. Я слишком долго тянул, и он успел раньше.
С этими словами Крис развернулся и вышел вон. А я осталась сидеть, мучаясь вопросом, кто мы теперь друг другу – друзья или враги? Этой ночью я так и не уснула.
