внимания на наготу друг друга. Какие могут быть эротические чувства, когда стоишь на грани жизни и смерти? Одежду я развешивал так, чтобы получился экран, отражающий живительное тепло. Но стоило отойти на пару метров, как начинался космический холод. Накинув полупросохшее, пальто я сходил за лапником. Будем готовиться к ночевке, а спать на снегу — самоубийство.
Альбина сидела, поджав колени, крутя возле огня оттаивающий сапог. Отблески пламени красиво играли на изгибах обнаженного тела. Я присел рядом, вытащил промокшую пачку. Вроде целые. Принялся просушивать более менее целые сигареты. Несмотря на кашель, очень хотелось курить.
Девушка медленно подняла голову и уставилась большими черными глазами:
— Спасибо тебе, — молвила она
— Не за что, блять… — проворчал я. — Ты моя пленница, не забывай.
— А зачем ты меня украл? Я тебе нравлюсь?
— Если б не мой друг, который остался у твоих односельчан, — я сплюнул, — давно бы вышиб тебе мозги.
— Врешь ты все, — усмехнулась она, откидывая волосы и обнажая аккуратную грудь. — Я же вижу, как ты смотришь.
— Это твои фантазии!
— А твой дружок говорит обратное! — засмеялась Альбина, бесстыдно пялясь на мой член.
В голове зашумело. Пришлось поджать ногу, закрывая обзор. Я понял, чертовка пытается соблазнить меня.
— А ты мне сразу понравился, Саша…
— Блять! Что ты несешь, шлюха?! — взорвался я.
— Я не шлюха!
— Да?! Ты была с Маратом, а потом предала его! Лезла ко мне, а через полчаса уже трахалась с Вованом! Потом оказывается, этот гандон Деревяшка — твой жених! И ты говоришь, что не шлюха?! Да ты, наверно, с половиной деревни переспала!
— Нет! — воскликнула она.
Я прикурил от уголька сигарету и нервно затянулся.
— Дай и мне, — попросила она. На ее щеках блеснули две дорожки слез.
После минутного раздумья я протянул ей сигу.
— Ничего ты не знаешь, Саша… — произнесла Альбина, выпуская дым через ноздри. — Это вам, мужикам, раздолье после Конца Света. Вам можно бегать по лесам, охотиться, грабить, убивать… а я девушка! Мне, чтобы получить миску похлебки, приходилось убирать за свиньями, стирать заблеванные шмотки этих подонков…
— Раздвигать ноги… — вставил я.
— Нет!
— Не очень-то ты любишь своих.
— Они мне не свои! Председатель со своей бандой появились в поселке сразу после начала войны. Еще до прихода зимы. Сразу стали устанавливать порядки, прибрали в свои руки все запасы еды. Большая часть деревни вступила в их отряд, а несогласных убили… среди них был и мой папа…. Он работал участковым, а они повесили его прямо на площади!
— Прости, не в курсе был. — Я подкинул в огонь еще веток. — А что с Маратом, почему ты его сдала? Он же хотел убрать Председателя.
— С Маратом у меня ничего не было, он просто подкатывал ко мне все время! И не в моем он вкусе. А в ту ночь, он рассказал, что задумал. Хотел вас использовать, устроить переполох, деревню поджечь и сбежать с припасами еды. В этом ему должны были помочь его дружки… Борис, Альберт… еще кто-то… Меня звал…
— А что не согласилась?
— Потому что он такой же подонок, как и остальные! Позже у нас появился, но сразу спелся с Председателем. А я не могла позволить, чтобы он сжег родную деревню! У нас ведь женщины есть, дети, старики… и с десантником твоим я не трахалась!
— Будто я не слышал!
— Да просто ручками побаловались… хотела, чтоб ты заревновал…
— Я? Да ладно!
— У тебя глаза честные, я сразу поняла, что ты — мой шанс сбежать от них.
— Ну-ну… — меня повеселило ее нелепое признание.
Я еще не забыл, как она плевалась и царапалась во время похищения. Давит, сучка, на жалость, а потом всадит нож в сердце. И никто не найдет закоченевший в дебрях тайги труп Санька. Взяв Сайгу, я принялся её разбирать и чистить. Только верному оружию и остается доверять в этом гребанном мире. Альбина молча наблюдала за моими действиями.
— Не сходится кое-что… — произнес, наконец, я. — Ты ведь была с Деревяшкой.
— А что мне оставалось делать?! Меня бы убили! А племянничек Председателя давно бегает за мной. Пришлось притворяться.
— Ну-ну… — повторил я.
— И что теперь делать будем? — спросила она.
— Спать. — Затвор Сайги надежно щелкнул в моих руках. Вроде, в порядке.
— Как?
— Вместе. Согревая друг друга теплом наших тел.
— Хорошо! — глаза Альбины возбужденно сверкнули.
Закинув еще охапку дров в костер, я расстелил на лапнике пальто и штаны. Они практически высохли. Девушка поднялась и шагнула ко мне. Не удержавшись, я поглядел на ее груди под распахнутой дубленкой, на гладкий лобок и с ностальгией вспомнил Ленкин «огненный подвал».
— Какой ты горячий… — шепнула она, прижимаясь всем телом.
Бля, походу, у меня все-таки температура. Мы укрылись дубленками, кофтами, свитерами. Ништяк, с такой грелочкой, пожалуй, переживу эту ночь. Нож и карабин я предварительно положил под голову, так что можно спать спокойно. В этот момент ощутил поглаживание своих стальных яиц и мягкое прикосновение губ на шее. Вот ведь, зараза!
— Спи! — приказал я, перехватив ее шаловливые руки.
Альбина фыркнула и обиженно засопела. Обхватив ее, чтобы не рыпалась, я начал проваливаться в сон.
***
Мне снова снился Схрон. И Лена. О, да! Я лежал на нашей шикарной кровати, а она извивалась на мне, вскрикивая в истоме, неистово двигая бедрами. Сиськи красиво прыгали у меня перед носом. Моя могучая термоядерная боеголовка пронзала ее горячее нутро. Вот-вот раздастся взрыв… Лена склонилась, не прекращая движений, наши губы сомкнулись в поцелуе. В этот момент она подняла веки. Я вздрогнул. Потому что вместо привычных зеленых изумрудов, увидел черные, как ночь, глаза.
Схрон кружился, распадаясь на куски. Рыжие волосы Лены обернулись черной смолью моей пленницы. Но движения и стоны не исчезли. Альбина, как наездница, скакала на мне. Что за хрень?! Я пытался вырваться, но она плотнее сжимала бедра, усиливала напор. На лице торжествующая улыбка. И вскоре наш общий крик разорвал безмолвие леса, уносясь ввысь вместе с горящими искрами костра, а со склонившихся елей еще долго осыпался снег.
— Что ты творишь?! — прохрипел я, когда смог говорить.
— Ты меня спас. Я должна была тебя отблагодарить… — Альбина прижалась в долгом поцелуе. Я почувствовал ее блудливый сноровистый язычок. — Повторим?
Меня сотрясало диким кашлем. Легкие горели, выворачиваясь наизнанку.
— Не в этот раз, крошка, не в этот раз… — наконец произнес я, проваливаясь в тяжелый лихорадочный сон.
***
Я проснулся от холода. Черт! Где она?! Разлепил глаза. Костер почти догорел. Альбина уже полностью одетая, застегивала сапожки. Я приподнялся на локте. Не с
