твой отказ — всего лишь формальность.
— Бесчестный ублюдок, — спокойно оценил мои действия барон.
— Разве? — деланно удивляюсь. — И в чём же моё бесчестие, позволь узнать?
— Ты ломаешь волю человека и силой заставляешь служить себе. Это низкий, недостойный поступок.
Хмыкаю.
— Да что ты? Мариус, наивный ты дурак, вы здесь собрались, чтобы пойти воевать против меня. Разорять мои земли, ломать всё то, что я построил, — барон хотел возразить, но я его опередил. — И давай не будет упоминать, будто вы якобы освобождаете людей от моей тирании и прочий бред, оставь его безмозглым пейзанам. Твой король решил, что мы, я и Хаарт, ослабли после внутренней войны. Что нас можно раздавить, добить.
— Пусть так, — не стал отпираться Мариус. — Я выполняю приказы, а это дело чести. Я клялся королю.
— Людям, чью жизнь вы собирались разрушить, глубоко насрать, кому и в чём ты клялся. Или думаешь, раз они не дворяне, так и не важно, кто эту чернь будет слушать? У нас не так, барон. За убийство моего подданного, любого, я накажу. Всех, от исполнителя, через каждого, кто выполнял приказ, и до того, кто приказ отдал. Чтобы любой, кто придёт в мои земли с войной, знал — возмездие неизбежно.
— Мы ещё никуда не пришли, — ответил Мариус.
— Ха! Предлагаешь мне подождать и дать вам спалить пару городов? Нет, я предпочитаю уничтожать угрозу превентивно.
— В любом случае это война. На войне свои законы. И то, что ты делаешь, нарушает законы войны.
— Ваши законы — говно. Ваш дворянин может вырезать целую деревню, и ему за это ничего не будет. У нас свои законы. Кто к нам с мечом идёт — тот свой выбор уже сделал. Ты, барон, наш враг. Ты желал уничтожить уклад жизни, что мы создали. По нашим законам я могу делать с тобой всё, что сочту необходимым. Я полностью в своём праве, человек чести, защищаю свой народ, своих людей.
Улыбаюсь, как умею.
— Видишь? Честь, она очень гибкая штука. Куда захочешь, туда и выгибается.
На этом мы закончили в тот раз. Обратив барона, я занялся сначала разбором полётов после боя, а затем герцогом.
Всё же самому топать с войском до столицы мне не хотелось, это займёт много времени, и у меня не будет связи, что критически важно. Младшие личи целую армию тянут с большим трудом, да и командовать они не могут, вопрос с инициативностью так и не решил. Если Живан достаточно быстро встанет на ноги и освоится — можно будет передать командование ему. В теории. В теории есть очень много «если».
Бывший барон слегка помолодел, схуднул (в смысле вернулся в здоровое тело, в момент смерти Живан был толстячком), и сидел, задумчиво сжимая и разжимая руку, которую ему оторвало в бою.
— Арантир, — без энтузиазма приветствовал меня вампир.
— Я же сказал, смерть — ещё далеко не конец. Как себя чувствуешь?
Мариус несколько секунд размышлял над ответом.
— Очень плохо. И одновременно очень хорошо.
— Ничего, привыкнешь. Потом будешь себя почти как живой чувствовать, так что нормально. Ты, правда, больше не барон Мариус Живан, а… — я задумался.
— Я не хочу дальше носить своё родовое имя. Я мёртвый. Мариус Мёртвый.
— Да будет так, — соглашаюсь. — А теперь, пока ты постепенно осваиваешься, давай я тебя познакомлю с оружием, благодаря которому я вас, как детей, разметал, почти не понеся потерь. Знакомься, мушкет типа один.
В комнату вошёл гвардеец с оружием.
Этот замок на некоторое время станет нашей, узловой точкой, как я и сказал герцогу. Очень уж удобно отсюда действовать.
Глава 34
Тайра, вернувшись из очередной поездки, поднялась в зал Верховного Совета. Арантир организовал довольно просторное помещение в расчёте на постепенный рост, но пока здесь трудилось не всего три человека, сортирующих приходящие запросы и отчёты о проделанной работе. Новый механизм буксовал и постоянно требовал внимания и корректировок, но Тайра замысел уже оценила, начав понимать, что именно сделал лич и к какой цели шёл.
— Привет, — Алиса оторвалась от каких-то бумаг, потянулась. — Как всё прошло?
— Отлично! — улыбнулась бывшая королева. — Мне всё больше нравится эта работа.
Сказано это было намеренно, чтобы вызвать неудовольствие Алисы. Тайра испытывала хорошо скрываемое пренебрежение к девушке. Алиса, на взгляд бывшей королевы, при всех достоинствах, была слишком простой, слишком провинциальной. Не мыслила масштабом, и потому едва поспевала за Арантиром. Лич, принимая решение, плевал на частности и конкретные случаи, он видел систему, совокупность взаимоотношений, тенденции и получение результата в масштабах тысяч людей и не дней и месяцев, а лет и десятков лет. И потому Алиса лишь пыталась поспевать за «мужем», хорошо ещё, верила в него и не пыталась сделать по-своему, когда не понимала, зачем нужно то или иное решение. Это, в глазах Тайры, был существенный плюс. Как говорил сам Арантир: верный и исполнительный работник в большинстве случаев предпочтительнее инициативного умника, считающего себя умнее начальства.
— Нас заваливают какими-то пустяковыми проблемами, — пожаловалась Алиса. — Совет ведь не для этого существует!
Тайра покровительственно улыбнулась.
— Для этого, милая. Совет решает проблемы людей. А что касается всякой ерунды…
Экс королева подошла к столу и быстро пробежалась взглядом по бумаге, над которой работала Алиса.
— Наберись терпения. Арантир резко сменил правила взаимоотношений между людьми. Те, кто принимают решения, дезориентированы. Им нужно набраться опыта, понять, что от них требуется. Это я и занимаюсь, приезжаю, консультирую, — Тайра улыбнулась. — За всё время, пока этим занимаюсь, я не отдала ни одного приказа. Только подсказывала, наставляла, предлагала решение.
Алиса непонимающе посмотрела на Тайру.
— И что?
— Они научатся, Алиса. А когда научатся — Совет будет вмешиваться только в нестандартных ситуациях.
Тайра подтянула
