окончанию Большого Совета, – непреклонно заявил Мэйбидос.
– Так и будет, – заверил его Эльзир. – По завершении Большого Совета долина Цэгнус получит преступника, кем бы он ни был.
Разбор полётов
После заседания Большого Совета я, наплевав на все правила приличий, бесцеремонно схватила Васта за рукав схиня и утащила в кэа. Чала с Ордетом и Дэджун с Мартнейтом, естественно, последовали за нами, но я тормознула их на крыльце, категорично заявив:
– Нам нужно поговорить наедине.
И громко захлопнула перед служанкой и стражей дверь своего дома. Чатьен, очевидно, примерно догадывающийся о теме предстоящей беседы, без предварительной просьбы с моей стороны начертил руну тишины, после чего чинно прошествовал в гостиную.
– Зачем ты это сделал? – убедившись, что никто нас не услышит, я сбросила маску невозмутимости и практически перешла на ультразвук. – Я не просила тебя вмешиваться!
– Если бы я не вмешался, бэкхраны отклонили бы твоё прошение, – невозмутимо ответил Васт, грациозно опустившись на край одного из диванов спиной к окну и лицом к входу в оранжерею. – Расстановка сил изначально была не в вашу пользу. Мэйбидос с Эльзиром, как заинтересованные стороны, заняли нейтралитет. Фэрдэйс, будучи человеком деятельным, но поверхностным, разумеется, сразу же предпочёл отказаться от расследования – слишком долго и хлопотно. И неважно, что расследовать придётся не ему или его людям. Для него всё очевидно: раз признался, значит, виновен. Таким образом, у нас оставались Ангэтар и Альсаф. Альсафу в данной ситуации пришлось сложнее всего: он сохранил дружеские отношения и с Эльзиром, и с Мэйбидосом, и теперь был вынужден занять одну из сторон. Поскольку условно пострадавшими можно считать именно долину Цэгнус, Альсаф предпочёл поддержать именно их. После того как бэкхраны долины Тайшу и озера Байлузе высказались, придя к единодушному решению, Ангэтар, придерживающийся политики невмешательства, естественно, поддержал большинство. Итого три голоса – четыре с учётом Мэйбидоса, – против одного.
Рассуждения Васта были логичны и вполне разумны, только вот они ни на грамм не уняли мой гнев.
– И что с того? – меня всё ещё колотило мелкой дрожью от ярости и отчаянья. – Эти твои умные рассуждения не объясняют, какого беса ты вздумал рисковать своей головой ради какого-то рядового солдата!
– Ты сказала, что хочешь для Улата справедливого суда, – напомнил Васт спокойно. – Я лишь поспособствовал исполнению твоего желания.
От этих слов у меня буквально земля ушла из-под ног, и я тяжело рухнула на ближайший диван. Глаза сами собой наполнились слезами, и мне пришлось запрокинуть голову, чтобы не дать им пролиться.
– Я не просила тебя мне помогать, – всхлипнув, заметила я несчастным голосом. – А если мы с Дэджуном ошиблись и Улат действительно по незнанию или глупости провёл ту женщину в Крац? Тебя, как поручителя, казнят вместе с ним!
Васт тяжело вздохнул и, пренебрегая правилами приличий, что для него было совершенно несвойственно, пересел на диван ко мне и нежно обнял за плечи, притягивая ближе к себе и позволяя спрятать лицо у себя на груди.
– Даже при самом неблагоприятном исходе никто меня казнить не станет, – уверенно заявил он. – Как ни прискорбно это признавать, но законы для простолюдинов и аристократов сильно отличаются: если простого обывателя или рядового заклинателя за некое преступление казнят, то выходец из знатной семьи – тем более сын бэкхрана, – за это же преступление отделается поркой или арестом. У меня же положение ещё более выгодное: я не только сын бэкхрана Ангэтара, но ещё и единственный целитель в Краце, к тому же наставник наследницы – живой я принесу пользу несравнимо большую, нежели мёртвый.
– Правда? – я запрокинула голову и с надеждой взглянула ему в глаза.
– Правда.
Я облегчённо вздохнула и, смутившись собственной истерики, отстранилась от чатьена – заметив моё движение, мужчина тут же выпустил меня из объятий и отсел на соседний диван, восстанавливая между нами социально приемлемую дистанцию.
– Хорошо, – выдавив из себя слабое подобие улыбки, проговорила я. – Но я всё ещё считаю, что ты поступил глупо, выступив в роли поручителя.
– Ты считаешь жизнь Улата глупостью?
– Не переиначивай мои слова! Я не это имела в виду.
– Нет, именно это, – лицо Васта приняло привычное замкнутое выражение. – Сейчас ты прямым текстом говоришь, что моя жизнь ценнее жизни твоего стража. Но разве не ты совсем недавно заявляла, что все жизни ценны одинаково?
Я не нашлась, что на это ответить. Васт прав: с тех пор, как мне удалось более или менее освоить местную речь, я, пусть и аккуратно, но пропагандировала равноправие, особенно среди людей, входивших в мой ближний круг. Только вот одно дело говорить громкие слова и лозунги, и совсем другое столкнуться с проблемой на практике.
– Видимо, я не настолько хороший человек, как думала раньше, – наконец, с горечью проговорила я. – Потому что тебя я люблю, определённо, сильней, чем Улата. И если бы мне пришлось выбирать, кому из вас жить, я бы, не задумываясь, выбрала тебя.
Васт надтреснуто вздохнул, а в его глазах отразилось изумление вперемешку с обречённостью, словно своими словами я ненароком разрушила привычный ему мир.
– Что ж, в таком случае, хорошо, что выбирать не тебе, – после достаточно длинной паузы с заметным усилием выдавил чатьен.
Я скривилась на это заявление и стёрла тыльной стороной ладони солёные дорожки со щёк.
– В любом случае, уже поздно что-либо менять, – сдавленно сказала я. – Теперь нам остаётся только двигаться вперёд и надеяться, что Дэджун прав относительно Улата, и тот по какой-то причине себя оговорил.
– Определить виновность Улата, на самом деле, совсем несложно, – заметил Васт непринуждённо. – Если он, в самом деле, привёл в Крац новую служанку, у старшего слуги Рохора, должно быть письменное поручительство Улата, а также соответствующая запись в книге учёта. После Турнира мы заглянем к нему в серт, попросим поднять записи и всё проверить.
– Почему это сразу не сделали? – возмутилась я. – Это же решает все проблемы!
– Видимо, не посчитали нужным. Не забывай, Улат сам пришёл с повинной. Зачем бы им тратить время на доказательство его вины, если он сам её признал?
Я была вынуждена согласиться с Вастом.
– Быть может, лучше заняться этим вопросом прямо сейчас? – предложила я. – Как раз за время состязаний управимся.
–
