разговоре по душам, хоть он и пытался держать все в тайне. Если бы не мягкотелость Рубера, ты бы вылетел еще в «кольце». Но ты упорная лабораторная крыса, возомнившая себя всадником Иллюзиона.
Я нервно дернул краешком рта. Кулаки непроизвольно сжались, желание размазать по стенке этого корпоративного выродка вернулось с удвоенной силой. Однако гнев еще не выбрался на волю, не смог затуманить разум, и я удержался от опрометчивого поступка.
— Ты никчемность, Рид. Я так долго водил тебя за нос, что уже боялся, что придется вечность проторчать в Иллюзионе! Фриманы поняли, что заперты в грезах. Гор догадывался. Даже эта девчонка и то поняла. Но ты… Ты просто квинтэссенция непроходимой тупости, — с напускным сожалением Дэймос покачал головой. — Такой высокий уровень ЭМПО, поразительная живучесть и такая же поразительная бездарность.
В ушах шумело. Гнев нарастал, его темные волны вздымались все выше, превращаясь в девятый вал, который вот-вот сметет остатки благоразумия.
— Неудивительно, что из-за тебя погибла твоя жена, — выплюнул Дэймос.
Последняя капля.
Бушующий гнев заполнил тело, словно пустой сосуд. Я вскинул винтовку и разрядил магазин в Дэймоса, под ноги со звоном посыпались гильзы. Перед всадником возникло силовое поле. Пули ударили в барьер, оставив на нем разводы, и попадали на пол. Силуэт Дэймоса сделался размытым и в следующую секунду он уже стоял рядом со мной. Ударил кулаком в грудь с такой силой, что меня отбросило на пару метров. Я проехал по полу, взметнув пыль и щебень. Я видел на что способен Джей, но даже представить не мог на что способен его босс в своей истинной ипостаси. Логичнее было бы отступить, но гнев затуманил разум, я ничего так не желал, как оторвать от Дэймоса кровавый кусок мяса.
Быстро встал, подхватив выпавшую винтовку, и ударил его прикладом. Дэймос блокировал удар перехватив винтовку обеими руками. Тогда я ударил его в живот. Вложил в фронт-кик максимум. Всадник согнулся, но провести серию не дал — вывернулся угрем и отскочил. Его силуэт снова размыло. Я видел лишь черный росчерк в пространстве и траекторию движения.
Дэймос оказался в пяти метрах слева. Он выставил правую руку, и та начала меняться: рукав тренча разорвался, кожа полопалась, оголив механическую суть. Пальцы удлинились, а затем начали склеиваться. Рука Дэймоса потекла жидким металлом, трансформируясь в длинный отливающий сталью клинок.
Дэймос поманил меня пальцем нормальной руки, а измененную занес для будущего удара. То, что он вытворял с пространством и своим телом не поддавалось пониманию. Я никогда не видел подобного. На такое способны некоторые фантомы, но не люди.
Отравленный гневом, я бездумно кинулся на него. Успел блокировать удар клинка Дэймоса, подставив винтовку. Смертоносный клинок навис надо мной, стремясь пройти сквозь преграду. Дэймос давил с невероятной силой, я отвечал, обеими руками отводя винтовку кверху, чтобы заставить его убрать уродливый клинок.
И в какой-то момент случилось то, что так любит Иллюзион — клинок прошел сквозь ствол винтовки, как через масло, и обрушился на мое плечо.
Боль обожгла. Кровь брызнула в стороны, заляпав мое лицо и лицо Дэймоса. Винтовка выпала из рук, развалившись на два неравных куска. А я понял, что теряю связь с реальностью, и только гнев не давал свалиться во тьму, подпитывал.
— Надоело, — сказал Дэймос. — Я и так потратил на тебя слишком много времени. Жаль, что впустую.
Клинок снова расплавился и перетек к запястью, превратившись в механические пальцы. Дэймос схватил меня за глотку и потащил к краю крыши. Ветер остервенело дул, разметав полы его тренча и вырывая капли крови из раны на моем плече, унося их алой моросью. Из передавленного горла вырывались хрипы, я жадно пытался глотать воздух и захлебывался ветром. Подойдя к краю, Дэймос с легкостью поднял меня на вытянутой руке. Я инстинктивно задергал ногами, в поисках опоры, но таковой не нашлось. Внизу лишь пустота и далекие огни ночного города.
— Пора заканчивать, Рид, — сказал Виктор Дэймос, медленно размыкая механические пальцы.
Но кое-что я все же успел.
Высвободил коготь, заставив его увеличиться, и с силой вцепился Дэймосу в грудь. Дернул коготь. Брызнула кровь, в моей ладони остался шмат плоти и золотой значок «Астора». И в этот миг пальцы Дэймоса разжались, я ощутил, что падаю.
Перед смертью я довольно ухмылялся. Я все-таки смог оторвать от него кусок мяса.
СОЕДИНЕНИЕ ПРЕРВАНО!
* * *
Какое-то время я лежал иступлено пялясь на бегущие строки на встроенном в крышке капсулы дисплее. Что-то о моем физическом здоровье и, кажется, о погружении. Я не мог разобрать написанного, потому что боль завладела телом. Она пульсировала в затылке и сотней кинжалов тянулась вдоль позвоночника, растекалась по телу огненной лавой. Я поймал частичную синхронизацию, Иные меня раздери, и теперь мучаюсь так, будто меня только что соскребли с асфальта после эпичного полета с пятидесятого этажа. Сердце стучало неровно. Громкое «Буц! Буц! Буц!» отдавалось в ушах, отчего делалось только хуже. Во рту явственно ощущался привкус крови.
Крышка капсулы откинулась, передо мной возникло лицо врача, наполовину спрятанное под медицинской маской. Док смотрел на данные капсулы и хмурил седые брови, его лоб прорезали глубокие нити морщин. А затем без лишних вопросов он вколол мне что-то в вену и еще что-то в бицепс. Приклеил на грудь монетку датчика для мониторинга общего состояния и сказал:
— Его нужно доставить в мед блок для диагностики, — после чего пропал из поля зрения.
К капсуле подошли двое в форме охраны комплекса, но я вскинул руку, дав понять, что могу встать сам. Боль немного отступила, однако ощущал я себя паскудно, да и вряд ли очухаюсь в ближайшие сутки. Я сел и огляделся. Передо мной все тот же зал для погружений, куда я вошел в первый день на первое испытание. Вот только капсул осталось всего пять, не считая моей. Остальные, судя по всему, убирали по мере вылета участников проекта. А эти вот, стоят пустыми. Видимо в них были Фриманы, Гор и Лика. Теперь остался только я и…
Крышка последней капсулы откинулась, с ложемента медленно поднялся Виктор Дэймос. Биогель стекал по его мускулистому, утыканному металлическими бляхами имплантов торсу. Завидев меня, главный всадник едко ухмыльнулся и отсалютовал. В ответ я хмыкнул. Произошедшее в грезах не выветрилось, меня все еще подмывало продолжить схватку, но теперь в реальности. Вернуть самообладание стоило невероятных усилий, но я смог, думаю доктор Бартон был бы рад, все-таки его методики по обузданию гнева оказались не таким дерьмом, как я считал раньше.
Дверь распахнулась, в зал вошли Кассандра Милз и Джей Рубер. Следом за ними вышагивал седой мужчина с раскосыми узкими глазами в белом халате ученого. Тот самый
