иноплеменники. Усыновил огнепоклонника, надо же!
Сказав эту пылкую речь, Кидерн замолчал.
— Брат Кидерн прав. — тихо начал Перт. — Он прав, когда рассказывает нам о преступлениях Карраса. Он прав, Каррас по крови гирканец, он хочет жить и править по-гиркански. Но смерть Карраса ничего не решит сейчас. Если Карраса убить, то верные ему люди не только изрубят на куски Кидерна. Они убьют нас всех. Рядом с Каррасом всегда эти железные псы — Наранбатар и Гварн с их лучшими воинами. Если Кидерн убьет Карраса, то Гварн набросится на нас.
— Когда братья Крома стали бояться драки? — возвысил голос Кидерн.
— Мы не боимся драки, Кидерн. Но есть разница между отвагой и глупостью. Ты хочешь умереть и отправиться к Владыке Могильных Курганов, мы уважаем это. Но мы хотим не просто убить человека по имени Каррас, мы хотим переменить путь, по которому идет весь народ киммерийцев. Для этого нам нужна не славная смерть, а победа. Нам не победить Нарабатара, Гварна и Дагдамма.
— Дагдамм ненавидит отца. — сказал Коди.
— Ненавидит за то, что отец его тиранит, это верно. Но если кто-то убьет его отца, он набросится на убийцу с яростью. Таков Дагдамм. Кто-то из них троих обязательно догадается, кто стоит за смертью Карраса. Вместо старого Карраса каганом станет молодой Дагдамм. Зачем нам Дагдамм во главе каганата?
— Убить бешенного Дагдамма. — сказал Кидерн, скорее, чтобы позлить товарищей.
— И Адара?
— И Адара убить. И Нейла. И всех их ублюдков от всех жен. Вырезать всю семейку. Тогда каганом сможет стать один из вас. — приложив руку к сердцу Кидерн поклонился братьям, но в его поклоне было что-то издевательское.
— Это путь к войне всех против всех! У каждого найдутся верные люди, и будет большая война.
— Значит, будем и дальше терпеть этого гирканца у себя на шее. Пусть он покоряет народы и царства. Пусть отнимает у нас старинные вольности одну за другой. Пусть сделает нас всех покорными, как безбровые шалыги. А мы будем сражаться в его войнах, пировать на его пирах и ждать, пока он умрет от старости, верно?
— Нет. Каррас должен умереть от меча Крома. Но не сейчас. Даже ты, Кидерн не знаешь всего, что происходит. Прямо в это время на Западе наши братья готовятся к грядущему восстанию. Смерть Карраса важна лишь, когда она честь единого целого.
— О! — воздел очи небу Кидерн. — Мудро, воистину мудро. Продолжайте, пируйте и стройте изысканные планы. А я пойду, завоюю Каррасу следующее царство! Вы знаете, что он отправляет Дагдамма дальше за богю? Моя участь — повиновение.
Шкуродер поднялся и вышел.
Братья проводили его взглядами. Коди растерянно смотрел по сторонам. В Круг его посвятил Кидерн, и он был чужим для большей части присутствующих.
— Ты должен верить нам, молодой Коди. — сказал Перт. — Мы не отвернемся от своих планов. Но безрассудство Кидерна ставит их под угрозу.
— Я должен убить Кидерна?
— Не сейчас.
Такой разговор состоялся в шатре Фелана. И в самом деле, ни одно слово, произнесенное там, не долетело до уха Карраса, Дагдамма или Гварна. Но вскоре Каррас собрал общий совет и там огласил свою волю.
Под открытым небом собралась вся киммерийская знать, принимавшая участие в походе. Прибыли из своих становищ Улуг-Буга-богадур, Мерген-хан, Бехруз-хан, Керей-хан и Башкурт-хан, на почетном месте у ног Карраса сидел эмир Афгулистана юный Керим с несколькими своими вассалами.
Величественный, несмотря на простое, подобающее скорее бедному пастуху, одеяние, Каррас после положенных приветствий, заговорил своим обычным низким, надсаженным голосом.
— Мы приняли решение. Государственные дела требуют нашего присутствия на землях аваханов, дабы уберечь их от междоусобицы. — сказал Каррас. — Потому в погоню за богю отправится наш старший сын, Дагдамм.
Огромный Дагдамм поклонился, приложив руку к сердцу.
— Дагдамм возьмет своих названных. Так же Дагдамм возьмет с собой воинов-огнепоклонников, которые присягнули служить ему. Так же Дагдамму будет отдана тысяча киммерийских мечей во главе с верным нашим слугой Гварном. Так же с Дагдаммом, чтобы помогать ему советом, пойдет наш уважаемый дядя, Перт. Так же Дагдамм получит под свое начало воинов своего верного Улуг-буги. Так же с Дагдаммом отправится Мерген-хан. Наш сын эмир Керим тоже хочет сказать свое слово.
Поблагодарив великого правителя за такую честь, Керим сказал.
— Все знают, какую благодарность я испытываю к своему названному брату, царевичу Дагдамму за оказанную мне помощь. Чтобы отблагодарить его за это, я отдаю под начало своего названного брата две тысячи конных воинов. В управлении этими людьми пусть всеми силами помогает Дагдамму мелик Утбой, знающий много языков. Увы, бедственное состояние моей страны не дает мне возможности выделить больше сил в помощь царевичу. Но я беру на себя снабжение предстоящего похода. За счет своей казны я обеспечу воинство Дагдамма провизией, вьючными лошадьми и верблюдами, запасами стрел и всем прочим, что он попросит.
Таким образом, Дагдамм выступал на север во главе не просто отряда, а настоящей армии. Сила этой армии была чрезмерной для того, чтобы преследовать одних только богю, которые наверняка были потрепаны в сражениях с племенами дальней Степи за время перехода.
Но Каррас, который после захвата Афгулистана стал строить планы дальнейших завоеваний, велел Дагдамму не ограничиваться преследованием богю. Он приказал тому совершить набег на границы страны жрецов, чтобы разведать ее силы, узнать каковы в бою ее воины.
Такие предварительные набеги обычно подготавливали будущие большие походы.
Каррас приказал выступить вперед всех вождей похода.
Похожий на волка седовласый Перт, могучий в плечах Улуг-буга, длиннолицый Мерген, сотники дружины Дагдамма, Вейлан и Кидерн Шкуродер, тонкий, красивый почти девичей красотой Утбой повиновались приказу великого кагана.
По знаку, поданному Каррасом, привели тонконогого гнедого жеребца с особой отметиной на лбу, по которой жрецы определи избранность этого коня.
— Убейте коня и пейте его кровь.
Воины обнажили клинки. Длинные прямые мечи Перта, Вейлана и Кидерна, тяжелые широкие палаши гирканцев, изящная сабля Утбоя взвились в воздух. Жалобно заржав, конь рухнул под их ударами, и подергав копытами, затих. Один за другим воины пили кровь из раны. Степнякам это далось легко, в иное время для них это был обычный обед. Утбой кривился, усилием воли подавлял позывы к рвоте, но пил вместе со всеми.
Они поднялись, вымазанные жертвенной кровью. Утбой был огнепоклонником, но его народ тоже приносил в жертву животных, и потому ритуал был для него таким же священным, как и для степняков.
— Кровью священного животного клянитесь, что верно будете служить нашему сыну.
Каждый военачальник поклонился Дагдамму, поцеловал клинок своего меча и произнес слова клятвы.
Когда
