из стены ржавый вентиль.
Откуда-то послышались торжественно-мажорные аккорды, ударили литавры…
— Есть! — устало и радостно сказала Люция Леопольдовна, оторвавшись от вентиля.
Она прижала ухо к стене, простукивая плитку. Найдя нужный звук, она стукнула сильнее.
Аккорды стали громче.
Люция Леопольдовна сделала шаг назад, крикнула что-то, после чего стена стала просто-напросто быстро таять как мороженое в микроволновой печи.
Образовалась нехилая такая дыра размером с дверной проём.
— Ну вот, господа, вам туда! — ондатра показала на дыру. — Прощайте!
В дыре виднелась комната с куском полосатых обоев на потемневшем паркете.
Дикс впрыгнул на ту сторону первым — целым и невредимым.
— Ишь, не обманула! — он довольно цокнул. — Давайте, друзья! Шустренько, шустренько перебираемся ко мне!
Глава 20
Странный красавец Санкт-Петербург растянул своё гранитное тело под игривыми лучами восходящего солнца. Но эти кокетливые розовые лучи заигрывали с ним недолго — небушко плаксиво нахмарилось, и пошёл дождик. Он что-то хныкал недовольно и скрёбся в стекло.
Марта проснулась с необычной лёгкостью в теле. Это было почти забытое чувство — когда ты просыпаешься, и у тебя ничего не болит. Она попыталась встать, но кто-то мягко придавил её обратно к подушке:
— Ч-ш-ш! Не спеши! Тебе нельзя резко вставать. Полежи пока…
— М-м-м… Угу.
Ей особо и не хотелось вставать с этой тёплой, постели. От мягкой ткани белья шёл запах… можжевельника? Да, кажется, это можжевельник.
— Файдер, я долго спала? Уже вечер?
— Нет, это у них тут утро такое… Ты спала всего три часа после нашего возвращения… из подземелья, — Файдер говорил немного севшим, но довольным голосом. Он потянулся и лёг рядом, уткнувшись Марте в затылок. — За это время, правда, произошло самое интересное — Дикс сгонял к грифонам и они сделали лекарство… для тебя. Учитывая, что ты сейчас в своём уме, и на щеках твоих имеется здоровый румянец, то можно сделать вывод, что нас не обманули.
— Лекарство? Из чего? Какое лекарство?
— Кое из чего… Спокойно! Не дёргайся! Тебе волноваться нельзя. Со временем узнаешь всё. Я пока не выяснил, что тебе можно знать, а что нет. Это может повлиять на результат!
— Ничего не понятно, — вздохнула Марта. — Как всегда!
На старой полированной прикроватной тумбе стоял неправильной формы кристалл, который Марта сначала приняла за флакон духов. Она взяла этот флакон и покрутила его туда-сюда.
— Старый такой… Весь в царапинах. Что там внутри?
Сквозь грани кристалла виднелась густая тёмная жидкость, которая оставляла оранжевый, с синим отливом пузыристый след.
— Это и есть твоё лекарство, — пояснил Файдер. — Грифоны тару зажали! Хорошо, что Дикс нашёл подходящую. Сказал, чтобы берегли как зеницу ока!
— Почему ты улыбаешься?
— Эти наставления от него, когда он в образе кота… Не знаю… мне смешно всегда немного.
На кухне громыхали посудой в металлической раковине, смеялись и хлопали дверцами шкафа. По коридору пополз запах кофе и гренок. На гренках должен быть непременно сыр. Да… мягкий расплавленный сыр…
— Файдер, как нам жить дальше? — спросила Марта, возвращая кристалл на место. — Не отворачивайся от меня, пожалуйста!
— Давай потом, а?..
— Когда?! — Марта сдёрнула одеяло, встала и подошла к окну.
Её ноги не тряслись, спина не хотела сложиться пополам, а в голове ничего не звенело и не лопалось. Она чувствовала себя на удивление хорошо. За окном — четыре этажа вниз — бурлил проспект, с его суетой, проблемами и радостями.
— Я хочу остаться, — сказала она уверенно.
— Где?
— Здесь.
— Ты даже не знаешь, где ты находишься, — Файдер вёл диалог, глядя в противоположную от окна стену.
— Мне всё равно… Я знаю, что я на Земле и этого достаточно. Я устала мыкаться по мирам, Файдер. Не трави мне душу, прошу тебя! Я понимаю, что ты не сможешь остаться со мной и…
— Не факт, — перебил Файдер и соизволил повернуться к ней лицом. — Я не могу сейчас возвращаться в Греверсонд, да и вообще куда-либо… Во избежание проблем, мне надо находиться здесь. И… Марта, подожди плакать. Да, скоро закончатся антисолнечные инъекции, и новые я достать не смогу, да и если бы даже смог, я не хочу всю жизнь на них сидеть. Но есть ёще другой вариант… Дикс обещал помочь. Конечно, всё это имеет смысл, если ты этого хочешь. Если-ты-хочешь-чтобы-я-остался-здесь.
— Ты сейчас взваливаешь на меня ответственность за свою жизнь? Я не хочу так!
— Если ты хочешь, чтобы я остался — я останусь.
Файдер подошёл к Марте, и на него прыгнул внезапно прорвавшийся через облака луч света. Он стоял перед ней такой близкий и далекий одновременно. Красивый. Холодный. И от этого холода исходил такой жар, что у Марты-таки полились слёзы. Файдер обнял её, успокаивая.
— Я мог бы сейчас соврать, что не понимаю, почему ты не можешь просто ответить на этот вопрос. Сейчас тебе тяжело. А я понятия не имею, что из этого выйдет… Я уверен только в том, что я не хочу с тобой расставаться. Я не хочу, чтобы … чтобы оборвалась эта связь…
— Ты говоришь, что любишь меня? — голос Марты дрожал от надежды и страха.
Файдер же только смотрел на неё в упор и повторил:
— Я не хочу, чтобы оборвалась эта связь. И я не хочу произносить слова, смысл которых мне непонятен. Что такое «любить»? Кое-кто уже пытался играть со мной в эти игры… Тогда, в Лейхассе, я чуть с ума не сошёл! Это был край… Но я собрал себя после. Заново собрал! И не оставил тебя. Я не пытаюсь тебя кроить… и ты, пожалуйста, не режь меня по живому… Это как минимум нечестно.
Тут в комнату влетел радостный Дикс:
— Ах, вы уже на ногах? Дитя моё, идёмте завтракать! Файдер и ты иди с нами! Я приготовил восхитительный завтрак! Идёмте!
Вытерев слёзы, Марта пошла на кухню, по дороге соображая, что она действительно не знает, где сейчас находится.
— А чья это квартира? Твоя, кажется, выглядела как-то по-другому.
Дикс что-то медлил с ответом. Он придвинул Марте стул, потом даже любезно положил белую салфетку ей на колени, что-то суетливо бормоча.
— Дикс, чья это квартира? — погромче переспросила Марта.
— Твоя, — выдавил-таки из себя Дикс, косясь в сторону. — Ладно, сейчас расскажу… Файдер, не стой в дверях! Присядь. Марта, дитя моё, не смотрите на меня как на умалишенного! Это действительно ваша квартира, с недавних пор. Она досталась вам в наследство от троюродной бабушки…
— У меня нет троюродной бабушки!
— Разумеется, её уже нет! Она отошла в иной мир! Вы можете со стопроцентной уверенностью утверждать, что знаете всех своих бабушек? Нет!
Дикс куда-то юркнул и
