малейшего внимания не хозяина.
25
Лена проводила дни в офисе, пытаясь заново сочинить себе жизнь. После скандального происшествия на конспиративной квартире у нее надолго испортилось настроение, и она смотрела на людей обоего пола с выражением безразличия в красивых глазах. Задетые именно этими взглядами, офисные мужчины стали собираться рядом с ней группками и наперебой острить в желании привлечь к себе благосклонное внимание снежной королевы.
Сотрудницы принялись перешептываться, бросая на нее потайные взгляды и делая друг другу многозначительные мины, когда Лена оказывалась поблизости. История с ревнивой женой в газеты не попала и не была известна никому, кроме непосредственных участников, только заглавная героиня приключения, в силу неизученных законов психологии, полагала свидетелем своего унижения весь окружающий мир и относилась к нему соответственно.
– Знаете, а вы мне нравитесь, – внезапно сказал ей по окончании работы мальчишка-курьер. Разумеется, в отсутствие свидетелей.
Лена посмотрела на него в прямом смысле слова сверху вниз и нечеловеческим усилием воли подавила вспышку раздражения. Пацанчик пришел в контору после школы, не проявлял никаких талантов и совершенно не переживал из-за своего положения никчемного человека. Видимо, кардинальное изменение образа жизни при переходе от детства к осмысленности само по себе казалось ему приключением, достойным всяческого переживания. Он мотался с поручениями и всевозможными бумажками по разным конторам в противоположных концах Москвы иногда по несколько часов кряду, и всякий раз, освободившись, увлеченно повествовал на офисной кухоньке об очередном приключении, пережитом им в метро, в трамвае или просто на улице. Рассказывал он с жаром и неподдельным восторгом в ясных голубых глазках, заставляя слушательниц улыбаться глупостям и банальностям, слетавшими с его уст постоянно и непременно. Все называли его ласковыми уменьшительными именами, снисходительно похлопывали по плечу, а женщины иногда трепали по щечке, что доставляло курьеру особенное удовольствие. Начав проявлять знаки внимания к Лене, дурачок ее скомпрометировал и даже не подозревал о своей провинности.
Руководству фирмы приспичило заняться укреплением спаянности коллектива, в связи с чем сотрудники оказались однажды утром на полигоне для занятий пэйнт-болом – все, без различия пола и возраста. Лена спряталась за металлической бочкой в надежде просидеть там необнаруженной до конца идиотского сражения и даже, с чисто женской непосредственностью, сняла защитные очки и уронила разряженный маркер себе на колени. Разумеется, как раз в неуместную минуту релаксации из-за ржавого автобусного остова выскочил игрок противной команды – наверняка мужчина. Половая принадлежность его не вызывала у беспечной сиделицы ни малейшего сомнения, поскольку тот поднял свое игрушечное оружие, прицелился ей прямо в лоб, и указательный палец подлеца уже пришел в движение, надавливая на спуск. Мальчик-курьер свалился откуда-то сверху, принял на себя несколько попаданий, но не вышел из игры, а принялся мутузить атакующего своими жалкими кулачками. Тот, без малого на голову выше, вяло оборонялся и отступал, а затем начал громко взывать к арбитру и игровой совести не на шутку разъярившегося врага.
Курьера оттаскивали от его жертвы несколько человек, игроков обеих команд. Некоторые из них хохотали и подначивали впавшего в истерику пацана, а тот, утратив чувство реальности, пытался драться со всеми одновременно, не умея причинить никому ни малейшего вреда. Когда с него стянули шлем, обнаружилось красное лицо с вытаращенными глазами и прилипшими ко лбу мокрыми волосиками. Лучший берсерк современности кричал странные слова, плохо складывавшиеся во фразы, но бесспорно призванных защитить хрупкое женское естество от посягательств окаянной мужской бесцеремонности. Лена попыталась поймать взгляд своего защитника, но не смогла – мальчишка не смотрел ни на кого и ни на что конкретно, он будто пытался охватить взором вселенную разом, взывая к ней, а не к окружающим его представителям рода человеческого.
Лена надолго задумалась и больше недели буквально ни с кем не обменялась ни единым словом. Она машинально готовила пищу, не глядя в кастрюлю или на сковородку, смотрела на телевизор, не видя демонстрируемых им программ, и не отвечала на обращенные к ней вопросы, даже на работе, чем одновременно раздражала и веселила сотрудниц, которые в своих перешептываниях по углам немедленно связали новые странности поведения копировальщицы с выходкой психически неуравновешенного курьера в учебном бою.
Лене показалось, будто ее размышления не привели ее к какому-либо выводу, но, в очередной раз буднично заявившись в офис, она вдруг первой заговорила с юным поклонником, ошарашенным и польщенным ее бесценным вниманием. Он вился вокруг нее целый день, вызывая нарекания сотрудников, которые безуспешно пытались отправить его с поручениями по привычным адресам, и постоянно говорил какие-то пустые и неинтересные слова. Лена их слушала и понимала главное: собеседник всеми силами жалкой душонки желает быть услышанным. Один из всего круга ее постоянного общения. Через недельку обстоятельства сложились благожелательным образом, и вечером неравная пара оказалась в пустом офисе, без лишних свидетелей. Охранник сидел снаружи, в подъезде, и смотрел боевик по переносному телевизору, не подозревая о событиях, бурно расцветших во вверенному ему помещении.
Лена овладела своим поклонником прямо на общественном диване, бесцеремонно, но не грубо, настойчиво, но без принуждения, применив свою опытность, но позволяя ему принять вид хозяина положения. Ошалевший, разомлевший, несколько осоловевший и потерянный, он смотрел на нее снизу вверх с оттенком подобострастия во взгляде, на раскрасневшемся лице его застыла нарисованная улыбка в виде судорожной гримасы, и очумелые глаза его все время сами собой закрывались, утомленные проявлением чужой страсти и собственной долго сдерживаемой похоти. Одеваясь, мальчишка стеснялся лишний раз посмотреть на Лену, и долго не попадал ногой в штанину, потому что нейтрально смотрел куда-то в пол.
– Женишься на мне? – строго спросила совратительница, словно укоряя жертву за якобы совершенное насилие.
– А ты хочешь? – глупо спросил совращенный, пряча глаза и едва ли не массируя указательным пальцем собственную коленку, подобно смущенному вниманием взрослых воспитаннику детского сада.
– Конечно, – просто и искренне ответила Лена, чувствуя в себе способность еще и не к таким подвигам.
Она поведала о своем романтическом приключении Воронцову и Вере без всякой задней мысли, в порядке информации. Ее инфантильный жених существовал в отдельной квартире, предоставленной ему родителями именно при условии женитьбы. Родителей не интересовала персона невестки ни в одном из доступных разуму соображений, кроме единственного – способности к деторождению. С оттенком изумления Вера выслушала продолжение рассказа с интимными подробностями о пройденной подругой процедуре получения и предъявления строгим контролерам справки от гинеколога.
– Ты так сильно хочешь замуж? – восхищенно спросила обученная жизнью мать-одиночка.
– Я многого хочу, – скупо обронила в ответ Лена. – Жизнь такая большая и светлая, зачем прятаться от нее по темным углам?
– Большая
