Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 67
погоняют: давай, давай быстрее. Думаешь: сели бы сами за доску да себя и погоняли в таком деле, как создание крупнокалиберных орудий.
Так или в таком духе, но всегда откровенно обо всем говорил Ф. Ф. Петров.
Чтобы приободрить конструктора, я утешал его:
– Дорогой Федор Федорович, ведь не только тебя погоняют, а всех нас война погоняет. Тебе говорят: давай скорее новое орудие; Новикову: давай больше автоматов и пулеметов; Устинову: и то и другое.
– Ну, Владимир Николаевич, – смеялся Петров, – все понятно. Но надо кому-то в жилетку поплакаться.
Я оказался свидетелем разговора наркома с Верховным Главнокомандующим относительно создания или, вернее, ускорения работ по созданию пушек для самоходной артиллерии. Летом 1942 года, когда я докладывал Д. Ф. Устинову об ижевских делах, раздался звонок, и при первых словах Дмитрий Федорович стал очень внимательным.
Вопрос шел о 76‑мм пушке для самоходной артиллерии.
Устинов говорил, что идет доработка 76‑мм орудия после испытаний в войсках.
По характеру разговора можно было понять, что Сталин спросил наркома, какая перспектива с этой пушкой.
Устинов ответил:
– Нужна серьезная доработка.
Сталин еще что-то сказал и положил трубку. Нервозность наркома, его возбуждение передалось и мне:
– Что случилось?
– Сталин недоволен, что пока для самоходки нет пушки. Он предупредил, что время не ждет, нам срочно и безотлагательно нужна самоходная артиллерия. Это оружие наступления. Если мы собираемся наступать, то надо иметь такое оружие в достаточном количестве. Вопрос будет рассматриваться на ближайшем заседании Государственного Комитета Обороны.
Нарком вызвал к себе И. А. Мирзаханова, руководящий состав технического управления, работников артиллерийского главка. Стал звонить главным конструкторам Ф. Ф. Петрову и В. Г. Грабину. Увидев, что дело закрутилось минимум до 5–6 часов утра, я вышел из кабинета.
Заседание ГКО состоялось через несколько дней. Заслушали доклады В. А. Малышева (наркома танковой промышленности) и Д. Ф. Устинова. Сталин еще раз подтвердил, что войскам нужно мощное наступательное оружие для сопровождения пехоты и танков.
Основная работа в наркомате по созданию пушек для САУ выпала на долю как раз Ф. Ф. Петрова, в то время работавшего на Урале. Для первых САУ приспособили корпуса легких и средних танков, поставив на них соответственно 76— и 122‑мм орудия. Под руководством Ф. Ф. Петрова создали и «самоход» СУ—122 на базе танка Т—34. А потом, используя ходовую часть танка КВ, сделали еще более грозную машину – СУ—152, вооруженную 152‑мм гаубицей-пушкой. В боях на Курской дуге эти «самоходки» успешно расправлялись с тяжелыми танками и штурмовыми орудиями врага, в том числе и с «фердинандами», не только поражая их, но и буквально срывая с них башни.
Конструкторы продолжали упорно трудиться. «11 ноября 1943 года, вспоминает Федор Федорович, – к нам прибыл из Москвы Ж. Я. Котин (главный конструктор тяжелых танков. – В. Н.), с коллективом которого наше КБ работало в тесном контакте. Ему за подписью моей и директора Л. Р. Гонора была выдана справка со всеми основными характеристиками предлагаемой нами новой 122‑мм пушки для вооружения разрабатываемого под его руководством танка ИС-2.
На второй день после отбытия Котина мне по ВЧ позвонил нарком танкопрома В. А. Малышев, который поздравил меня с успехом, сообщил, что они с Котиным только что вернулись от Сталина, который, полностью поддерживая указанную инициативу, сказал, что это далеко опередит события, и тут же подписал постановление ГКО о разработке и поставке к 27 ноября 1943 года танковому заводу первого опытного образца 122‑мм пушки, названной Д—25Т, с поршневым ручным затвором, одновременно обязывающее нас срочно разработать для нее полуавтоматический затвор для выпуска с ним этих пушек с начала 1944 года».
Государственные испытания тяжелого танка ИС‑2 с пушкой Д-25Т прошли очень быстро и успешно. Танк привезли на подмосковный полигон, чтобы показать его К. Е. Ворошилову. Тут же стояла трофейная немецкая «пантера». Выстрелили по ней с полуторакилометровой дистанции. Пробив лобовую броню «пантеры», снаряд снес ее башню и отбросил на несколько метров в сторону.
– Какое чудо! – сказал Климент Ефремович.
Вскоре то, что было названо «чудом», появилось на фронте и заявило о себе указанием немецкого командования не вступать в открытый бой с новыми советскими танками ИС-2. Самый большой калибр на гитлеровских танках равнялся 88 мм. Пушка такого калибра была очень сильной. Но сделать то, что удалось советским конструкторам и артиллерийским вооруженцам, противник не смог.
Пушка, предназначенная для ИС‑2, хорошо подошла и к «самоходке». Ее поставили на ходовую часть танка и получили ИСУ-122. Очень компактная самоходно-артиллерийская установка, с большой скорострельностью и хорошей проходимостью уверенно поддерживала танки и пехоту в наступлении в последнем периоде Великой Отечественной войны.
Появилась и самоходно-артиллерийская установка СУ-100. Благодаря большой унификации ее быстро освоили в производстве, и она сыграла свою роль в наступательных операциях советских войск.
В середине 1944 года в Кремле состоялся смотр новых танков и самоходно-артиллерийских установок. Его проводили руководители партии и правительства в присутствии создателей боевой техники. Рассказывают, что во время осмотра Верховный Главнокомандующий сказал:
– На этих машинах и будем заканчивать войну.
На этих машинах, значит, и с этими пушками. Новой артиллерийской техники уже не требовалось.
Миллионы снарядов, миллиарды патронов
Не все знают, что боеприпасы для стрелкового и некоторых видов авиационного вооружения, а также для противотанковых ружей изготовлял не Наркомат боеприпасов, а Наркомат вооружения. Этим у нас занимался заместитель наркома А. Н. Сергеев. Ему подчинялся патронный главк, которым руководил К. М. Герасимов, а главным инженером в нем был С. И. Ветошкин.
Отрасль большая и сложная. Если заводы наркомата давали бойцам на фронте миллионы винтовок и автоматов, сотни тысяч ручных и станковых пулеметов, если сотни тысяч пулеметов шло на вооружение самолетов и танков, то и боеприпасы к этим видам оружия обязан был выпускать наркомат, который это оружие поставлял. Боеприпасы исчислялись миллиардами. Однако о производстве миллиардов патронов известно так мало, что можно подумать: эти миллиарды с неба свалились. А их изготовили беззаветные труженики патронного производства, которые в массе воспоминаний о войне почему-то незаслуженно забыты.
Б. Л. Ванников (до войны нарком вооружения, а в войну нарком боеприпасов) вспоминает: «Замечу, что в предвоенные годы многие вооруженцы считали свою продукцию главной, исходной для любой военной техники, а все остальное разновидностями транспорта для вооружения. С этим не соглашались работники других отраслей оборонной промышленности, причем такого рода «разногласия» носили не только теоретический характер, но сказывались и при разработке тактико-технических требований, когда возникали споры о том, «что чему подчиняется», в стремлении получить преимущества в материально-техническом снабжении и т. п.
Мы, вооруженцы, разумеется, сделали своим девизом слова: «Артиллерия
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 67
