нас речка, и ниже по течению есть неплохой брод. Не разглядел в деталях, но по карте вполне себе проходимое место. Метров пятнадцать шириной. После дождя должна была немного шире разлиться, конечно… в общем, переходим — и сразу в лес, вот сюда… до самой границы — хороший, глухой лес. Если успеем до рассвета, о камерах можно не переживать. А дроны на этом участке границы не летают — много живности, путаются. Возражения есть?
Возражений не было, Вахе не терпелось приступить к завтраку. Воткнув ложку в исходящую паром консерву, Актёр посмотрел на часы — запас по времени у них ещё был, хоть и небольшой.
Конечно, переходить границу им следовало часа в три-четыре утра, когда даже самый внимательный часовой начинает дремать на посту, полагая, что самая сложная часть дежурства позади. Но зная о напряжённой обстановке в регионе, наверняка охрану границы усилили. И пусть горный район с откровенно запущенной системой безопасности был самой слабой точкой границы, умный офицер наверняка уделит ему особое внимание. Рассчитывать, что в грузинской пограничной службе работают идиоты, он бы не стал — противника недооценивать нельзя.
— Девчонка что-то не идёт, да и Рыжего не видно, — отвлёк его от размышлений Ваха. Выскребая остатки каши, он покосился на лесок за его спиной, а потом — на часы. Подозрительных звуков слышно не было, но мало ли что могло случиться.
Актёр со вздохом отложил недоеденный завтрак и поднялся. — Пойду, проверю.
— Не спугни, вдруг застанешь на самом интересном месте? — боец подмигнул ему.
Стараясь ступать бесшумно по сырой траве, он пошёл за растворившейся среди деревьев девушкой. Склон шёл вниз, то и дело попадались небольшие каменные осыпи и покосившиеся деревья — разбухшая земля с трудом держала их под напором горного ветра. Особо не укроешься.
Впереди показалась поблескивающая в тусклом свете луны поверхность реки — с тихим шумом вода перекатывалась по небольшим порогам и журчала между камнями. А метрах в десяти от берега, притаившись за раскидистым деревом, стояли Рыжий и Рин. Пригнув головы и притаившись, словно прячась от кого-то. Он сощурился и прислушался — сквозь ветер и плеск воды едва уловимо слышались голоса людей.
Боец машинально присел и бесшумно, прячась за деревьями и осыпями, подобрался к ним. — Что тут?
Рин осторожно повернулась к нему — большие глаза подрагивали, челюсти плотно сжаты. Испугалась.
— Четверо на той стороне реки, — не отвлекаясь от наблюдения, негромко начал докладывать Рыжий. — Двое вооружены, похоже, браконьеры. У одного ружьё с транквилизатором. Поймали барса, ублюдки… смотри.
Он подошел ближе и, держась за ствол, посмотрел в ту же сторону — через реку, откуда доносились голоса.
На другом берегу, метрах в пяти от кромки воды, на небольшой травянистой полянке виднелись четыре фигуры людей и ещё одно странное, шевелящееся пятно — раза в полтора больше человека. Под плотной нейлоновой сетью в неверном свете луны виднелась большая голова, прижатые к телу лапы, тёмные пятна на густой, серебрящейся шерсти. Животное лежало неподвижно, было видно лишь, как вздымается его пятнистый бок.
Актер нахмурился и, посмотрев на спутников, покачал головой.
— Ублюдки, это да. Мы должны были там переправляться, а теперь придется идти выше по течению, чтобы обойти их. Жалко, конечно, зверя, такая шкура стоит целое состояние. Ладно, пойдём обратно, мы время теряем.
— Нет…
Тонкие пальцы вцепились в его рукав — Рин смотрела на него так, будто это он был одним из браконьеров.
— Что?
— Нет. Я не пойду. Мы не можем просто так его бросить, они же убьют его… — голос девушки дрожал, но она продолжала настойчиво шептать. — Я его не брошу… не хочу, чтобы с ним… как со мной.
— Да твою же мать…
Актер еле слышно прошептал такое затейливое и непотребное ругательство, что Рыжий невольно вздрогнул.
— Слышь, ты, — он схватил девушку за запястье и крепко сжал. — Мы сейчас тихо вернёмся в лагерь, тихо соберёмся и тихо свалим отсюда. Не хочешь уходить сама — утащим насильно. Будешь кричать — рот заткну, вырублю, если надо. Но я тебя довезу до этой чёртовой базы, поняла?
— Идите… я и одна как-нибудь справлюсь.
— Мы на задании вообще-то, — тихо добавил Рыжий. — Тебя в Армении ждут. И если ты ещё не поняла, времени у нас нет. Сцепимся с ними — нас грузины заметят, ты так всю операцию сорвёшь.
— Знаешь, сколько народу погибнет тогда? Только из-за того, что ты одного зверя пожалела? — Актер ощутимо тряхнул её — голова Рин мотнулась, едва не задевая ствол. — Ты этого хочешь что ли?
— Как я могу спасти их всех, если я одному зверю помочь не могу?.. — девушка стиснула зубы, горящий взгляд подернутых свечением глаз упёрся в бойца.
Перед ней снова встал образ Алголя, она вспомнила их разговор тогда, в городе, возле подворотни. В тот день, когда она впервые ощутила свою истинную силу. Слова сами полились из неё, словно шли из самого сердца.
— Что мы за люди тогда такие, если готовы просто уйти, когда кто-то страдает? Зачем мы тогда нужны? Вы же сильные, вы можете что-то сделать! И я могу! Если не хотите помогать, так хотя бы не мешайте!
— Вот же ты дубина тупая!.. — жарко зашептал Актер, но она продолжала.
— Эти… браконьеры, они убьют его, сдерут с него шкуру, и вы сможете спокойно жить, зная, что могли остановить их? Это неправильно, не по-человечески, не должно так быть! Я не смогу! Я спать не смогу после этого спокойно, понимаете? Он же даже сопротивляться не может… если мы не поможем, то никто… понимаете?
— Слышишь, босс, — Рыжий с тихим вздохом положил ладонь на его руку. — Так-то права она. По-человечески если.
— По-человечески… — недовольно буркнул он и посмотрел за реку — браконьеры складывали вещи возле пойманного зверя, у одного из них в руке загорелся фонарик — узкий луч света скользнул по мокрым камням и бурлящей поверхности воды.
— Да хрен же с тобой… короче так. Идём вчетвером, переправляемся выше течения, тихо и быстро, обходим их со стороны леса — и вырубаем по одному. Работаем без трупов, грузины потеряют кого-нибудь здесь и сразу панику поднимут. Никакой нам тогда границы… Рыжий, что они говорят, слышишь?
— По-грузински что-то, — боец улыбнулся и продолжил шептать. — И один азербайджанец, говорит давно тут промышляет, выслеживал его, урод…
— Вот же сучёныш, — со злостью выдохнул тот и неприятно осклабился. — Транквилизаторы действуют минут тридцать-сорок, у нас в запасе минут двадцать. Рыжий, иди за Вахой, ножи не забудьте. И веревку мою возьми. Так, теперь ты.
Он
