Книга Жестокий спаситель - Харитон Мамбурин

— «Не важно, сколько получили, важно, сколько заплатили»?! Пап, ты тогда вообще чем думал?! Что это за принцип такой?!!

— Обычный. Нормальный, — слегка обиделся за принцип я, перекатывая дымящуюся сигариллу во рту, — Применяется, когда у тебя хотят что-то отнять. Или навязать. Когда силы несоизмеримы, то противника можно переубедить, доказав, что он затратит усилия и ресурсы, но не получит при этом желаемого.

— Затратит, убив нас?! — Элли, в отличие от невозмутимой Эльмы, чистящей себе ногти длинным тонким ножом, была искренне возмущена.

— Вы бы предпочли годами сидеть в кригстанской тюрьме? — безмятежно улыбнулся я, — Паек уже пробовали, там, на «Славе». Как, понравился?

— Отвратительно! — прозвучал крик души от похмельной полугоблинши, сидящей за штурвалом.

— Да хватит уже, Элли, — обратилась не менее похмельная, но теперь щеголяющая чистыми ногтями сероволоска, — Мы живы, мы свободны, мы летим куда хотим. Чего тебе еще надо?

— Ничего, — сдулась полупрозрачная девушка, облокачиваясь на кресло, в котором мирно дремал Аволдиус, — Но хотелось бы, в будущем, конечно, чтобы папа не ходил по краю.

Я лишь хмыкнул, пожимая плечами. Рассказывать о том, как на самом деле всё происходило… не хотелось. Нечем гордиться.

Кригстанцы не могли не попробовать меня завербовать. Не отзовись по радио легендарная троица Должников, о которых полвека чуть ли не поэмы сочиняют, попытка рекрутинга была бы куда мягче. Но с их появлением у Кригстана оказались развязаны руки в моем отношении, так как моя личная сила перестала быть хоть сколько-то интересным параметром. Более того, этот хитрозадый канцлер хотел этим собранием добиться диаметрально противоположного эффекта, а именно — разоблачив меня как хазарда — отделить тем самым от возможной группировки кидов Кендры. А может, обозначить лояльность его «ручного» Должника, к которому надеялся присовокупить и меня. Однако, он просчитался. Я его просто-напросто спровоцировал, начав рассуждать, насколько плотно уже Кригстан у меня в долгу. При посторонних, можно сказать.

…или же, он взорвался, когда я назвал его страну жалкими попрошайками, постоянно взирающими снизу вверх на Должников в надежде, что последние, даже отдав Долг, продолжат решать проблемы мира и лично кригстанцев? Суть была в том, что спектакль, задуманный канцлером, возымел неожиданный финал, когда ехидно ухмыляющийся кид-гоблин спросил, чем обусловлена уверенность гнома в том, что их троица, а может быть, даже и четверка, останутся в стороне при виде столь явной попытки давления на Должника?

Это было довольно неожиданно, как для меня, так и для кригстанцев. Я не обольщался виду внезапно появившихся союзников, подозревая, откуда тут дует ветер, хоть и не понимая — куда именно. Семибородый, Стинг и Кальварос просто были настолько сильны, что могли позволить себе поиграть в справедливость и великодушие. Вот они и поиграли, предложив моим девчонкам убежище на время, пока мы разбираемся с Богом-из-Машины, с перспективой стать пожизненным, если он нас всех ухлопает. Просто и безыскусно, на первое время и во имя налаживания будущих диалогов. Прикинув, что это вариант оптимальный и ничем не хуже немедленной смерти, или, скажем там, побега на другой континент хрен знает, как и на чем, я согласился. Тем более, что Ахиол оказал нам любезность, скрепив своими силами этот новый договор.

И вот мы тут, летим свободные, как сопля в полете, но в строго определенное место.

— Ненавижу дирижабли, — вздохнув, признался я мирозданию в сотый или даже тысячный раз.

— Почему?! Это же классно!! — тут же искренне удивилась Элли, получающая огромное удовольствие от путешествий. Для девочки, проведшей всю жизнь в Хайкорте, конец света стал началом жизни.

— Потому что тут на Кендре только они и есть, — заученно пробубнила Стелла, почесывая живот и отчаянно зевая, — Мы уже штук шесть, наверное, сменили, да?

— Где-то так, — уныло подтвердил я, а затем, вздёрнув себя в кресле, внезапно для окружающих выдал, — Эльма, лапушка, дай-ка мне карту. Стелла, милая, сбрасывай скорость, мы меняем курс!

От тройного женского «Что?!» Волди дёрнул ногой, потерял равновесие и сверзился из кресла. Я на это лишь коварно усмехнулся.

Действительно, почему бы и не доверить жизни своих близких трем наглым мордам, которые я вижу впервые в этом не лучшем из миров, да?

— Ты параноик! — обвинила меня Элли, за что была наказана броском тапка, пущенного в полет не слишком твердой рукой сестры. Та, осуществив акцию воспитания, высказалась, что нечего разным там призракам, света белого не видевшим, а видевшим лишь стол секретаря да один замшелый пустой город, оценивать действия отца, который благополучно во всем этом мире выживал. А выживание — самое важное дело, которое только может быть. Кто к нему недостаточно серьезно отнесется, тот, по сути, и прекращает выживать. А то, что этот «кто-то» неуязвимый призрак — не заставит проявить сероволосую снисходительность.

Получив моральную поддержку от дочери, я принялся увлеченно и настойчиво искать в картах подходящее место поблизости. Критерии я к нему выделял простые: остров, окруженный морской водой, отсутствие каких-либо признаков цивилизованной или опасной жизни, возможность добывать себе еду…

— Нахрен! — рявкнул в итоге через пять минут, сбивая карты на пол, — Стелла, нам нужен большой город на побережье! Безлюдный!

— Ганкантра, — тут же откликнулась полугоблинша, уверенно поворачивая штурвал, — Мы его пролетели час назад. Что искать будем?

— Маяк, — коротко ответил я.

И если в нем кто-то сидит, то у этих кого-то очень большие проблемы, потому что у меня нет времени.

В психологии цивилизованного разумного заложен довольно забавный и полезный момент. Он, этот разумный, имея на плечах здоровую голову, постарается ни при каких обстоятельствах не обижать заведомо более слабых. Стариков, женщин, детей. Гражданских, не имеющих ни ресурсов, ни навыков к сопротивлению. Мы — стадные существа, социальные, в чем-то даже иерархичные, подобное покровительственное поведение в нас заложено на уровне инстинктов. Да, конечно, чем выше разность между предполагаемыми «беззащитными и невинными» и тобой, тем слабее психические барьеры, но тем не менее, они есть в подавляющем большинстве случаев.

А вот если речь идёт о вооруженных мужчинах, явно проливавших кровь ранее, как свою, так и чужую, то это уже вопрос совершенно иного характера.

Найденный Стеллой маяк, крайне удобно выстроенный на небольшом скалистом островке в паре сотен метров от берега, оказался переходящим призом. Я не уверен, какие по счету победители, выпихнувшие более ранних жильцов в данный момент на нем присутствовали, но это были именно вооруженные мужчины, причем половина из трех десятков, что там гостевала, носила потрепанную и заскорузлую военную форму этого государства.