в совершенно произвольном порядке. Уже через несколько минут мне стало понятно, что даже малого количества крови хватило для того, чтобы на стене напротив меня четко проступил так хорошо знакомый мне рисунок. Рисунок, который я не ожидал встретить нигде кроме как теперь уже у себя дома, на острове.
Я отчетливо видел герб моего рода, точно такой же был изображен на родовом перстне, одетом на мою руку. Изображение засветилось ярко зеленым светом, и на казавшейся ещё недавно такой монолитной стене образовался небольшой дверной проем. Сама дверь ушла куда-то во внутрь стены, а прямо у моих ног возникли широкие ступени круто уходящей в низ лестницы и стоило только мне ступить на первую из них, как яркие магические огоньки, приглашающе вспыхнули, освещая ее до самого основания.
Ну раз так вежливо приглашают, нужно идти.
Стремительно спустившись вниз, я обнаружил совершенно пустую комнату. Только центр комнаты был освещён достаточно ярко, очертания же стен терялись во мраке. Яркое свечение шло от хорошо знакомой мне по занятиям с мастером пентаграммы призванной удерживать дух сильного мага. Сама пентаграмма была не нарисована на каменных плитах, из которых состоял пол, а буквально вплавлена в него. Все линии и руны были прорисованы с ювелирной точностью, но меня поразило исполнение. В выточенный в камне рисунок был видимо залит в свое время жидкий металл, а потому выпустить духа из пентаграммы просто затерев рисунок было невозможно. В придачу ко всему в центральном круге были буквально впаяны в камень три магических накопителя, два из которых в данный момент выглядели как тусклые потрескавшиеся драгоценный камни и только третий выглядел пока еще целым и невредимым, хотя свечение исходившее из него говорило о том, что камень почти пуст.
Вспомнив всё чему меня учил учитель, я понял, что существо, как и сама пентаграмма, находится в этом подвале не меньше пары веков и все это время оно поддерживало заряд магических накопителей, но каким бы сильным не был удерживаемый в пентаграмме дух, и его силы подходят к концу. Теперь только от меня зависит, будет ли дух развоплощен окончательно, или, получив дополнительные силы, продолжит свое существование в этом мире. Мой приемный отец не раз предостерегал меня от поспешных решений. Особенно если они связаны с духами, и именно потому я решил сначала заставить пленника пентаграммы проявить себя, а только потом принимать какое-либо решение.
Нужное заклинание легко соскользнуло с моих уст. Воздух над серединой пентаграммы замерцал, после чего сухо прошелестело:
– Спрашивай.
– Кто ты?
– Я магистр.
– Кто и для чего заключил твой дух в эту пентаграмму?
– Мой правнук, бывший в свое время одним из сильнейших магов своего времени, построил в столице особняк и решил привлечь духа для его охраны. Пока я была жива, мы с ним очень плохо ладили и, узнав о моей смерти, он решил мне отомстить.
– Отомстить только лишь за плохое отношение? Не молчи. Ты обязана мне отвечать.
– Не только. Считая себя сильнейшим среди адептов магической академии, он был уверен в том, что я не посмею отказать ему в ученичестве, и передам ему все свои секреты и наработки. В личные ученики я его не взяла, обучала наравне со всеми, секреты унесла с собой в посмертие. Заключив меня в пентаграмму, он обязал меня охранять его особняк, поставив одним из условий владения им – принадлежность хозяев к нашему роду. На территории огороженной стеной и принадлежащей особняку я могу многое. Могла многое, но в последние сто лет мои силы стали стремительно таять. Зная о том, что без помощи сильного некроманта посмертия мне не видать, я всеми силами пыталась продлить своё такое безрадостное существование.
– К какому роду ты принадлежишь, и кто из твоих родственников был последним владельцем особняка?
– Я принадлежу к роду Гвелкам. Мое полное имя – графиня Лиеннали Гвелкам. Первым и последним владельцем этого дома, относящимся к нашему роду был мой непутевый и амбициозный правнук – граф Руан Гвелкам. Он построил этот дом, он заточил меня здесь и именно он пропал спустя сто лет. Больше трех сот лет прошло с того момента как он умер. Его смерть я почувствовала сразу, но к моему сожалению она ничего не меняла для меня. Больше двух сотен лет я исправно выполняла свои обязанности, никого не пуская на вверенную мне территорию, но со временем стали разрушаться магические накопители и я стала слабеть. Да я могла поддерживать зарядку этих накопителей, питающих пентаграмму, но даже камни не могут быть вечными и вот стараясь продлить свое существование, и при этом выполнить возложенные на меня обязанности я вынуждена была скрывать свою сущность от нынешних магов. Королевская семья смогла формально присоединить особняк к своему имуществу, но жить здесь никто так и не смог. Последние десятилетия дом переходит из рук в руки. Меняются так называемые сильнейшие маги, но никто из них так и не смог предотвратить постоянное исчезновение накопителей магии и наладить работу заклинания сохранности и восстановления. Никто из них не смог найти меня и не смог разобраться, почему заснувшие в своих кроватях хозяева оказываются за воротами собственного дома в почти полном неглиже, да и не только хозяева, а все на тот момент находившиеся в доме.
– Почему одного из сильнейших магов, Руана Гвелкама, ты называешь непутевым?
– Он всегда переоценивал свои силы и наверняка именно его амбиции привели его к преждевременной смерти.
– Ты понимаешь почему у тебя не получилось выгнать из дома меня и почему я нашел эту комнату?
Я могу лишь предположить, что ты являешься моим дальним родственником и магическая печать зафиксировала это родство.
– Вы правы графиня. Я действительно являюсь вашим родственником, а если точнее, то сыном Руана Гвелкама.
– У Руана не было детей. Он умер бездетным.
– Да он умер бездетным и еще триста лет после этого просуществовал бездетным, затем у него появился я. Он обучал и воспитывал меня ровно десять лет, по окончании этого срока он перед законом и магией усыновил меня, и теперь любые родовые артефакты признают меня его родным сыном.
– Значит ты… – воспрял дух.
– Я – граф Дариен Гвелкам, единственный наследник всего рода Гвелкам. Вам же я с прискорбием могу сообщить, что род, к которому я отныне принадлежу, полностью закончил свое существование ровно двести лет назад. Нет никого, кто хотя бы немного мог бы претендовать на родство с вами. Всё, что сохранилось от ранее сильного и могущественного рода теперь принадлежит мне.
– Хоть что-то в своем
