с изумлением уставился на Егора Лесник. – Сама Зона… сама Зона тебя одарила, сталкер.
Лесник переводил взгляд с гайки на человека и обратно.
– Молодец, сталкер…
– Дед, – обратился к Леснику Егор, не в силах отвести взгляд от непонятно игравших, завораживавших граней предмета, не в силах отделаться от наваждения, что углы гайки ежесекундно изменяются, в то же время странным образом сохраняя общую фигуру правильного пятигранника, – а что это?
– Что это? – усмехнулся Лесник. – Ты ж вроде не за этим позвал? Пойдем обедать, там расскажу, – сказал он и, развернувшись, вышел. – Сейчас подкрепиться самое оно, раз организм требует. Я-то тебя знаю, метешь со стола чисто, как с голодного краю, – договаривал он, идя в кухню.
На кухне уже стоял накрытый остывший котелок с вареным картофелем, сало, серый местный хлеб, солонка без крышки с крупной серой местной солью.
– Это Пенка накрыла быстренько, пока мы с тобой спали, да и убежала на болото… к Доктору, – опережая вопрос сталкера, сказал Лесник.
– Доктор вернулся? – как-то не очень удивляясь, спросил Егор.
– Да, вернулся. Еще не совсем он, но пару выбросов все исправят, и снова Болотный Доктор будет в своей избушке врачевать и людей и… жучков и паучков, – усмехнувшись, добавил он и устало сел на скамью. – Давай, Егорка, налегай, тебе полезно.
Дважды просить сталкера за стол не было нужно, и Бобр принялся нарезать хлеб, сало и чистить картофель. Удивляясь самому себе, он принялся с большой скоростью поедать продукты, не замечая, что урчит при этом словно животное.
– Егор! – резко окрикнул его Лесник. – Ты что, не слышишь, что как скотина какая тарахтишь тут? Чай не снорк! Давай помаленьку потребляй, а лучше… – Лесник нагнулся и достал с пола бутылочку. – Ну-ка прими, тебе сейчас это на пользу.
«И в правду, чего это я?» – испугался сталкер, только теперь понимая, что вел себя, наверное, как снорк. Перепачканными руками он взял протянутый наполовину наполненный стакан.
Запах дрянной водки с сивушными маслами, от которой голова шла кругом, словно боролась за свое место в воспоминаниях человека и с трудом, вытеснила неосознанные звериные звуки и навыки вместе с большим глотком жидкости, который Егор заставил себя сделать. Жидкость ударила по желудку, вышибив слезу и намек на рвотный рефлекс.
– Уф… – только и смог произнести сталкер, занюхивая водку салом и пережидая, пока огненное пятно не разойдется по внутренностям.
– Вот так-то, сталкер, с волками жить – по-волчьи жить, ну а в твоем деле со снорками. Тут без этого никак, – прокомментировал дед разглядывая Егора.
Аппетит по мере уменьшения продуктов на столе пропадал, наступило понимание сытости, на керосинке закипел чайник.
– Давай иди чайку наладь, я посижу, – указал Лесник.
– Ага, – Бобр встал, чувствуя смятение и растерянность в душе.
Кроме того, сто грамм водки как-то странно подействовали на него, притупили все чувства, в голове зашумело, и теперь сталкер постепенно ушел в себя, автоматически заваривая чай, доставая сахар и расставляя стаканы.
Через некоторое время, когда они с Лесником, погруженные каждый в свои собственные мысли, выпили по первому стакану местного чаю, дед, наливая себе второй, кивнул Егору.
– Ну, рассказывай.
Егор выложил гайку на стол посередине стола и в общих чертах рассказал, откуда взялась эта пятигранная гайка. Все это время Лесник молча слушал рассказ, ни в чем не перебивая сталкера, лишь изредка потягивая со стакана да согласно кивая. За все время он так и не притронулся к призывно сверкавшему полированным металлом со своими странными неподвижными и одновременно меняющимися гранями предмету. Егор на одном дыхании закончил рассказ, чувствуя, как в груди растет снова пока еще слабый, но несомненный, тот самый зов Зоны, влекущий идти дальше. В отличие от разбитого недавним сражением Лесника, он чувствовал себя абсолютно свежим.
– Вот что, сталкер, – сказал Лесник, усмехнувшись. – Стало быть, Зонушка расти желает, оно и неудивительно, после каждого задела она что-то новое выкидывает. Тут уже, – дед посмотрел сталкеру в глаза, – я тебе советник не особый. Да и в голову ничего путного не приходит, устал я… Давай, сынку, если хочешь, оставайся, если хочешь, иди – тебе виднее нынче.
Смутившись непонятно чего, сталкер спрятал гайку и скомканно поблагодарил Лесника. Да, ждать Бобру было нечего, после сна ему казалось, что он провел здесь в этом домике не несколько часов, а несколько дней. Спустя пару-тройку часов, после того как Лесник перекемарил, они вместе сходили в сарай, где Бобр набрал провизии и прочего необходимого в рюкзак, вместе надели на сталкера «Севу», который уже не выглядел совершенно новым, но тем роднее он становился для Егора. Пока Лесник провожал сталкера до плетня, откуда ни возьмись выскочил Пес и, вежливо обнюхав сталкера, несколько раз махнул хвостом, улыбаясь от уха до уха своей огромной устрашающей пастью, полной слюны и с синеватым языком. Обнявшись и пожелав всего хорошего Леснику, потрепав и поблагодарив Пса, уклонившись от двинувшегося ему навстречу в попытке облизать лицо языка, сталкер направил свои стопы прочь из Рыжего Леса. Лесник с осунувшимся лицом и прорезавшимися глубокими, темными морщинам провожал взглядом Бобра, пока тот не исчез их виду, затем, развернувшись и автоматически пощупав уже заросшую стреляную рану чернобыльца на спине и наклонившись к огромной лобастой голове, прошептал в чуткие уши мутанта.
– Все, я спать… охраняй…
19. Ночной костер
Ходить ночью по Зоне даже Бобру было не по себе. Постоянно мелькающие в темной растительности тени, спицами сознаний протыкающие сталкера и заставляющие его морщиться и отвлекаться от своих мыслей и контроля маршрута, причем идентифицировать снующих в кустах зверьков не представлялось возможным. Только контур этих зверьков вырисовывался алым светом, выдающим здоровых животный с отличным обменом веществ, передвигавшихся по деревьям, но не тушканов и не крыс. «Может, это белки?» – усмехнулся про себя Бобр. Несколько раз человеку преграждала путь огромная, раздувшаяся плоть высотой с самого сталкера и раз в десять тяжелее, похожая на грязный шар с хлопьями облезающей то ли кожи, то ли странной грязи. Видимо, с возрастом умственные способности у этого животного падают, либо размеры позволяли ей не пользоваться ими. В любом случае она несколько раз с шумом устремлялась к сталкеру, выскакивая на него и замирая в нескольких метрах, размахивая перед ним клешнями, гримасничая, безумно вращая огромным глазом, при этом меньшим глазом смотря точно на сталкера. Никаких опасений плоть у Егора не вызывала, скорее всего наоборот: ее наивная попытка запугать сталкера вызывала у него приступ веселья. Он мог легко ушибить ее атрофированный мозг легким волевым усилием,
