О каких вещах было понятно, и Галина Борисовна хотела Олечку уберечь от неприятностей, чтобы она всю себя посвящала учёбе. Оля с мальчиком рассталась, он перестал звонить. Да и что там у них было? Совместные тренировки? Потом уже не до тренировок стало. В общем, молодой человек куда-то пропал. А потом ещё раз было у Оли увлечение мужчиной. Это вообще был кошмар: почти в два раза старше её, женатый со взрослыми детьми. Маститый учёный, но морально неустойчивый… Галина всё ещё пользовалась этим понятием из протоколов советских партсобраний по разбору персонального дела. Этот тип не скрывал своей любовницы, и ещё имел женщину в Чехословакии, и внебрачного ребёнка. И такому человеку отдать свою дочь? Чтобы она у него четвёртой стала? Правильно она тогда сделала, ещё как правильно. Да только Оля в минуты гнева, когда у неё было очень плохое настроение, кричала ей в истерике, что она загубила её личную жизнь. Она загубила? Она только хотела как лучше, Оля послушала её советов, но ведь могла бы не послушать!
Вот Наташа с Олегом её никогда не слушали! И очень плохо… или очень хорошо? Может она правда виновата перед Олей? Галина Борисовна ворочалась в постели, смотрела на часы и думала о том, что утром ей надо думать о возвращении в Москву, тем более, что Оля её будет ждать. Она не любит быть одна дома. Или в последнее время любит? Галина Борисовна уже ни в чём не была уверена. То ей казалось, что она всё делает правильно, то наоборот: что ни сделает – всё не так.
Олей она всегда гордилась и даже любовалась: худенькая, стройная, молодая, студенты её чуть побаиваются и уважают. Говоря о дочери, Галина Борисовна называла её «наш профессор в джинсиках». «Джинсики» её умиляли, а слово «профессор» вызывало благоговение.
С математикой у Оли как-то не пошло, она поступила на другой факультет, психологический. «Мама, ты не понимаешь. Мне с моим математическим багажом в психологии и карты в руки. Математическое обоснование психологических исследований у нас в зачаточном состоянии. Я буду в этом главный специалист. Я открою новое направление, я создам новые курсы, мои методики будут уникальны…» Оля так верила в своё блестящее будущее. Ну пусть, что плохого в новых знаниях. Валентин, узнав об Олиных планах, брезгливо сморщился. Для него было только две настоящих науки: физика и математика, ну может с натяжкой ещё химия. Точный расчёт, строгие выкладки, несокрушимые доказательства. А вот психология – это болтология, это даже и наукой нельзя было назвать. И вообще, кому это надо? Оля-математик, ладно, он бы посмотрел, что из неё выйдет, а Оля-психолог – это ему было неинтересно. Галина пыталась доказать ему Олину правоту, но в полемике по сравнению с ним она была ноль, она всегда сердцем чувствовала, что кто-то прав или неправ, а вот почему? Когда она разговаривала с Олей, она находилась под властью её рассуждений, а когда с Валентином, то у неё не находилось аргументов, зачем Оля, только недавно закончившая мехмат, хочет становиться психологом. Действительно, зачем?
Оля училась с увлечением, получила диплом и стала сразу работать над диссертацией. Галина Борисовна день Олиной защиты воспринимала как праздник. Она тоже там сидела и смотрела на Олечку. Какой они ей тогда симпатичный пиджак в клетку купили, так всё было внушительно, солидно. Галина ничего не поняла, но видела, что Оля легко ответила на все вопросы, люди улыбались, делали комплименты, руки пожимали. Валя не пришел, жаль, он бы тоже увидел, какая Оля молодец. Столько уж лет с того дня прошло. Оля теперь почти совсем не преподавала, у неё всегда были студенты аспиранты, они её так уважали, любую её просьбу выполняли, ну а как же… А ещё Оля стала ездить за границу, сначала на симпозиумы и конференции, а потом просто работать в рамках совместных проектов. Как она там без неё обходилась, что ела, как о себе заботилась… С одной стороны, Галине было немного обидно, т. е. получалась, что Оля могла прекрасно обходиться без неё, но с другой стороны, это было хорошо. Поездки сделали Олечку самостоятельной.
Сначала Оля только и говорила, что о докторской, она, дескать, начала над ней работать, что у неё уникальный материал, но потом всё как-то заглохло. В 55 лет Оля так и осталась кандидатом, и Галина Борисовна понимала, что теперь на докторскую её не хватит. Она поправилась, выглядела пожилой. Её жизнь проходила где-то вне дома. Заграничные проекты, семинары, где она буквально царила, её подпитывали, давали ей ощущение значимости и нужности. Дома Оле было особо нечего делать. Они жила от поездки до поездки. Заботиться об отце Оля не хотела, но принимала активное участие в остальных проблемах, которых было немало, и они все, так или иначе, были связаны с Наташей.
С усугубляющейся болезнью Вали, Галина всё острее ощущала своё одиночество. Рядом с ней был муж, но с другой стороны, его как бы и не было. Поначалу в стремлении затормозить его болезнь, Галина выводила мужа гулять, приглашала гостей, пыталась вовлечь Валю в разговор, но теперь она почти оставила эти старания. К Валентину у неё были странные смешанные чувства, в которых она сама не могла разобраться. Конечно, ей было его жалко: больной, беспомощный, жалкий. Но этим же самым он её злил. Ей казалось, что он поступил с ней несправедливо, то есть посмел оставить одну, нарушил баланс: дети выросли и живут своей жизнью, а она с мужем самодостаточна и благополучна. Так не получилось и он был в этом всё-таки виноват. Галине даже временами казалось, что он недостаточно упорно боролся с болезнью, не сопротивлялся, сдался, позволил себе деградировать.
Да что говорить! Он всегда таким был. Прятался от всех проблем на работе, не хотел ничего слушать, знать, решать, действовать. Всё, что её волновало, было Валентину безразлично. Галина часто так думала, вздыхала и обижалась на судьбу, но потом себя одергивала: да разве он виноват, что заболел? Её Валюша – прекрасный специалист, хороший отец и муж. Ей повезло. В Галининой голове бесконечно раскачивались эти качели: у неё хорошая семья, чудесные дети и муж, ей повезло во всём… и потом сразу всё наоборот: с детьми всё получилось не так, как она рассчитывала, муж заболел, а она – одна и ей трудно. Настроение её менялось несколько раз в день. Любой пустяк ставил Галину в тупик, ей становилось всё труднее принимать решения, хотелось посоветоваться, поговорить о проблемах и горестях,
