привлекательность русской имперской культуры, сам имперский миропорядок ждет глубокий кризис. И в ходе этого кризиса обязательно появятся избранные элитарии. Но совершенно не факт, что они будут на стороне нынешних правящих элит. Консервация социальных лифтов приводит к тому, что в глубинах общества созревает контрэлита. Которая ждет удобного момента, чтобы перевернуть миропорядок и стать элитой правящей.
Глава 8. «Красный» миропорядок: из маргинального подполья к мировому господству
Революция 1917 года является ключевой точкой в русском имперском миропорядке. Никогда более в России после смены власти не происходила тотальная смена правящих элит. Обычно смена правящей группы приводит лишь к деформации миропорядка. Какие-то влиятельные фамилии и группировки страдают, каких-то олигархов разоряют. Но в целом очень быстро миропорядок приходит в равновесие, и правящие элиты занимают свои социальные ячейки. Аппаратные элиты функционируют, избранные элитарии донимают верховного правителя своими авантюрными идеями и глобальными проектами.
Так было в Смутное время, так было после Февральской революции, так было в 1991 году. Правящие элиты всегда сохраняли свои позиции – система воспроизводила себя. Февральские революционеры были плоть от плоти Российской империи и выросли в недрах царского миропорядка России. Сами русские цари Романовы пришли к власти в ходе Смутного времени и происходили из древнего влиятельного боярского рода.
Октябрьская революция 1917 года привела к власти группу абсолютно маргинальных политиков, которые в обычное время никогда не получили бы власти. Центральной идеей большевиков была ликвидация, как они говорили, «эксплуататорского класса», то есть тех самых правящих элит России. Идеи большевиков были близки народным массам, обнищавшим в ходе мировой войны, однако не имели поддержки в правящих элитах. Большевиков чурались как чумных. Поэтому никаких шансов прийти к власти в ходе выборов у красных просто не было. Судьба большевиков в буржуазной демократии – быть вечной оппозицией.
Однако в России сложился воистину уникальный исторический момент. Первый важнейший фактор – война. Первая мировая война потому и названа мировой, что затронула практически каждую семью. Причем надо понимать психологическое состояние российского общества в 1917 году. Третий год идет война. Начиналось все с патриотического подъема – князья ехали добровольцами на фронт, поручики поднимали цепь в атаку, благородные девицы уходили в сестры милосердия, крестьяне покупали облигации военного займа. Правящие элиты произносили пафосные речи и поднимали тосты за русский стяг в Берлине и Вене. Но это было в самом начале – осенью 1914 года.
За несколько лет российское общество империи погружается в атмосферу военной истерии. Эйфория от красивых проводов на фронт закончилась, и начались военные будни. Каждый день сводки с фамилиями убитых офицеров. Гордость за подвиги солдат на фронте, горечь из-за окружения русской армии в Восточной Пруссии.
Вместе с войной начинаются трудности в экономике. Каждый месяц войны съедает все больше и больше ресурсов. В тылу это выражается в повышении цен, дефиците и резком росте числа нищих и бездомных. Через русские города поехали санитарные поезда. На станциях они встречались с поездами, идущими на фронт.
Любая война – это большой бизнес. На фоне обнищания обывателей и гибели солдат и офицеров на фронте появились правящие элиты, которые делают капиталы на войне.
Общественные настроения того времени хорошо выражены в поэзии «серебряного века». В 1915 году возмущенный Маяковский обращается к российскому обществу:
Вам, проживающим за оргией оргию,имеющим ванную и теплый клозет!Как вам не стыдно о представленных к Георгиювычитывать из столбцов газет?!Знаете ли вы, бездарные, многие,думающие нажраться лучше как, —может быть, сейчас бомбой ногивыдрало у Петрова поручика?..Если б он, приведенный на убой,вдруг увидел, израненный,как вы измазанной в котлете губойпохотливо напеваете Северянина!
К 1916 году война провоцирует раскол в обществе. Причем раскол проходит как среди обывателей, так и среди правящих элит. Ситуация осложняется тем, что за три года войны бывшие крестьяне, рабочие и прочие обыватели стали солдатами. Многомиллионная армия, застрявшая в окопной войне, начинает стремительно разлагаться. Имперская идеология не может объяснить, ради чего идет эта война.
При этом бизнес на войне набирает обороты. В ход пошли махинации с обмундированием и продуктами. Солдат на фронте начинают кормить гнилым мясом и одевать в разваливающиеся шинели.
К 1917 году имперская пропаганда уже не работает. Теперь никто не понимает, для чего Россия воюет с немцами. Никого не греет перспектива освобождения братьев-славян на Балканах. Не радует даже Брусиловский прорыв через Карпаты осенью 1916 года, который славу русского оружия приумножил, но сути мировой войны не изменил.
Три года имперский миропорядок разлагался и на фронте, и в тылу. На периферии империи начинаются нездоровые брожения: в Средней Азии в 1916-м поднялось масштабное восстание под предлогом нежелания идти в армию.
В реальности внутренние противоречия раздирали всю империю. Любая воюющая страна начинает разваливаться изнутри. И только большая победа в войне способна затем объединить страну. Либо наоборот – большая горечь от поражения. Но тогда обычно империя теряет территории, где наиболее отчетливо были выражены противоречия.
Поэтому от Российской империи сразу же отпали Польша и Финляндия. Эти колонии империи так и не стали частью русской имперской культуры. Местные правящие элиты не особо стремились стать имперскими элитами. Поэтому эти колонии отпали в ходе войны достаточно естественно и без потрясений.
Чем бы ни закончилась война – победой или поражением, – разница будет лишь в чувстве гордости или унижения. Но обнищают в ходе войны практически все – большинству придется начинать жизнь заново. Общество России уже три года было погружено в состояние войны. Тогда, в 1917 году, казалось, что быть хуже уже просто не может.
И вот внутри правящих элит возникает соблазн назначить крайним за кризис лично царя – как собирательный образ верховного правителя. Элитарии, будучи сами недовольными, чувствовали и ненависть обывателей. Поэтому если сделать крайним за катастрофу одного человека, можно на волне ненависти устраниться от ответственности и затем прийти к власти.
Внутри империи созрел обычный олигархический заговор. С такого же заговора начинались Французская и Английская революции. Так же происходило в Германии после бегства императора Вильгельма.
Правящие элиты решили принести в жертву верховного правителя, чтобы пересмотреть действующий миропорядок. По факту Российская империя оставалась дворянским государством. Чтобы занять высокие посты, надо было быть графом, князем или на худой случай бароном. Влиятельные роды Шуваловых, Шереметевых, Юсуповых владели землями размером с независимое европейское княжество.
Но параллельно в империи развивались капиталистические отношения – купечество превращалось в коммерсантов, заводчики становились инвесторами. В имперских правящих элитах образовались влиятельные группы, обладавшие значительными капиталами, но не имевшие политического влияния.
Русский капитал активно срастался с бельгийским, французским, германским и английским. В Сибири в Великой степи активно действовал капитал из США. Конечно же, промышленники, биржевики, оптовики, машиностроители, перевозчики, сельхозпроизводители были недовольны миропорядком, где с капиталом считаются
