после тренировки по футболу. Папу чем-то ударили по голове, и он упал, а на меня надели мешок и посадили в машину. Потом я услышал выстрел.
– Но ведь ты тоже мужчина, – сказал я Чучо. – Знаешь, любой мальчик, рано или поздно, становится мужчиной. Это происходит, когда он начинает понимать, что в жизни главное.
– Что? – спросил Чучо и поднял на меня свои заплаканные глаза.
– Мужество и ответственность. Когда мальчик набирается мужества, он становится терпеливым и стойким. А когда появляется ответственность, то на него обязательно обратит внимание, какая-нибудь хорошая девушка.
Чучо улыбнулся.
– Мне ещё рано, – сказал он. – А какая девушка хорошая?
– Та, что добрая, – ответил я. – Если будешь выбирать между красивой и доброй, выбирай добрую. Когда в женщине много доброты, мужчина счастлив. А счастливый мужчина, всегда сделает счастливой и свою женщину.
– Дядя Брайан… – смущенно произнёс Чучо.
– Да?
– А можно мне ещё кусочек пиццы?
– Лопай хоть всю, – сказал я и положил коробку ему на колени.
Мы сели напротив телевизора и включили футбольный матч. Через несколько минут, Чучо уснул у меня на руках в обнимку с коробкой. Я откинул голову назад, опёрся затылком об стену и, видимо, заснул сам.
Проснулся я ранним утром. Аккуратно взяв на руки мальчика, я положил его на кушетку и накрыл пледом. Потом я потихоньку прокрался к выходу и проверил половицу, под которой лежал мой старый кольт, что любезно вернул мне Фил. Надежный пистолет, что выдал мне Дориан, оставался на фабрике.
Я вышел на дорогу и закурил. Светало. Мимо меня прошло несколько латиносов. Один из них почему-то мне кивнул. Я ответил взаимностью.
Мне было страшно. С первыми лучами солнца, что восходило на востоке, прямо над крышей фабрики, в меня проникал холод. Я чувствовал, как леденеют пальцы, как нервно бьётся скованное сердце, как останавливается каждая мысль в моей голове, заражаясь сомнением.
Я потерял веру. Потерял уверенность. Потерял любовь.
Но мне вернули Чучо. Маленькую, хрупкую жизнь мальчика никто не спасёт. Никто не вернёт ему дом. Его мать. Его светлое будущее. Он так же как я попал в место, откуда нет выхода.
И помочь ему мог только я. Человек, чья поганая жизнь скоро сгорит в печи крематория фабрики 22. От Брайана Ривза останется лишь грязный пепел и мимолётное воспоминание. А мальчик Чучо будет жить. Его ждут и любят. И у меня ещё оставалось последнее слово, перед встречей с Дорианом и Бобом, что ждут меня в общем котле преисподней. И я скажу его ради честного, светлого и большого сердца Чучо, что будет биться в его груди во чтобы то не стало.
Я вернулся в магазин и легонько тронул мальчика за плечо.
– Что? Пора вставать? – спросил он с улыбкой.
– Да. Сейчас прокатимся в одно место, а после тебя ждёт твой дом, – ответил я.
– И мама? – радостно спросил Чучо.
– И мама, – добавил я.
Мы сели в пикап, и я поехал в клинику Эльса на песчаной улице. На часах было без пятнадцати семь. Через десять минут я припарковался у ворот медицинского центра и осмотрелся вокруг. В десяти метрах от меня стоял седан Холла, что дважды моргнул мне фарами.
Я выдохнул, что ж, они здесь. Через пару минут ко мне подошёл Джеки и громко постучал в окно.
– Держи, – сказал он и перекинул мне в салон маленький микрофон с бумажным скотчем. – Мы с Брауном стоим на соседней улице.
Я наклеил микрофон себе на грудь.
– Как-то слишком открыто всё, – засомневался я. – Вы даже не особо прячетесь.
– Чего прятаться, Такер следил за особняком Палмера, но его машина поехала в сторону мэрии, а его сын остался дома с няней, – проговорил Джеки. – А врач Эльс почему-то поехал в двадцать второй, за ним проследил Стивенс.
– Такер, этот тот, что седовласый? – спросил я.
– Ага, – ответил Джеки. – Так что сидим и ждём, но движений здесь нет.
Джеки досадливо хлопнул по моей двери рукой и ушёл. Через некоторое время мимо нас проехал Такер, он взглянул на меня и остановился за машиной Холла.
Я нервно постучал пальцами по приборной панели и принялся грызть ноготь большого пальца. Что-то не клеилось. Прошло больше двадцати минут.
– Можно включить музыку? – спросил меня Чучо.
– Валяй, – ответил я и посмотрел в боковое зеркало.
Внезапно я увидел машину Фила. Он медленно и вальяжно катился по песчаной улице, изучая обстановку вокруг.
Я вновь почувствовал нарастающий холод и робость.
– Чучо, сядь на заднее сиденье и пригнись, быстро! – крикнул я.
Чучо мгновенно прыгнул на задний ряд и лёг лицом вниз. Фил поравнялся со мной и опустил окно.
– Сегодня здесь не принимают, – сказал он и показал пальцем на витрину клиники. – Заболел что ли?
Я смотрел на него и не моргал. Кулаки мои сжались и побелели. Фил хитро улыбался и ждал, что я отвечу. Но ответить мне было нечего.
– Всё ты знаешь, – думал я. – Обо всём уже догадался, ещё тогда, при допросе журналиста.
Тогда он сказал:
– Слушай парень, а ты очень похож на моего друга, Брайана. Только лицом он проще, да и не выглядит так, словно в штаны наделал. Хорошо, что ты не он. Ведь мой друг сейчас ждет меня в двадцать втором и ему не место среди таких крыс, как Холл. Кстати, пойду с ним поздороваюсь.
Фил вышел из авто и пошёл к машине Холла.
Шепотом я сказал Чучо:
– Сиди тихо, не вставай.
– Хорошо, – прошептал он в ответ.
Я вышел из машины и подошел к Холлу. Фил протянул ему телефон и сказал:
– С вами хочет поговорить Палмер.
Холл нахмурился и взял телефон.
– Да, слушаю, – ответил он. – Почему с ним? Подождите… Но я сам могу приехать к вам. Я понимаю, но… Тим, послушайте, я сейчас же выезжаю и буду у вас через пятнадцать минут…
Фил посмотрел на меня и подмигнул.
– Ладно, ладно. Я понял, до связи, – договорил Холл и отдал телефон Филу.
Джордж вышел из своей машины и сказал Филу:
– Ну что ж, поехали, раз он так просит…
Такер выскочил из своего автомобиля и громко спросил у Холла:
– Джордж куда ты?!
– Мне позвонил Палмер, сказал ехать с ним, – отвечал Холл пряча глаза.
– Ты уверен? Может мне поехать за тобой? – спросил Такер напряженно.
– Никто за мной не поедет, – твёрдо произнес Фил. – Все вопросы к Палмеру.
– Возвращайтесь в участок, Такер, – сказал Холл и ушёл вместе с Филом.
Они сели в машину и быстро уехали.
Ко мне подбежал Такер.
– Понимаешь, что произошло? – спросил он,
