к моей злой радости это ему не слишком помогло. Здоровенный башенный щит, способный держать удары боевой магии седьмого ранга (а то и слабых заклятий восьмого — в конце концов, маги, сделавших своим основным направлением чары металла отличались не самой высокой наступательной, но одной из высочайших оборонительных стороной) ничуть ему не помогли.
Металл, из которого состоял Доспех Стихии Архимага стремительно вступил в реакцию окисления… Или, если не умничать и говорить по простому, начал ржаветь и осыпаться бессильными рыжими хлопьями.
— К-как⁈ — изумлённо пророкотал чародей.
Вот уж чего он не ожидал, так это того, что напоённая его маной и укрепленная личными чарами сталь начнет банально ржаветь… Положившись на то, что противница примерно в его весовой категории по объему силы, он не дал себе труда задуматься о том, кто же перед ним. И зря…
— Мне десятки тысяч лет, смертный, — снисходительно бросила дочь Йог-Соттотха. — Неужели ты думаешь, что за тысячелетия своего божественного существования я не отточила свои способности в божественной магии? Наивный глупец… Умри!
Вторая атака темной богини была попроще и понятнее — шквал стрел, сотворённых из чистого мрака, обрушился на стремительно ржавеющего противника. Но первая растерянность мага уже прошла — вокруг Доспеха Стихии в стремительном танце закружился вихрь серо-стальных металлических снежинок. Каждая по отдельности они даже не заслуживали упоминания, но все вместе представляли из себя воистину грозную силу.
На стрелы мрака порождения чародейства вражеского Архимага налипали в великом множестве — не способные остановить атаку по одиночке, они давили атаку просто за счет своего количества. И надо признать, это были весьма серьёзные чары — общая сила стального вихря без труда давила не только атакующие чары призванной мною сущности, но ещё и несли в себе нечто такое, что разрывало в клочья то проклятье, что разрывало Доспех Стихии. Признаться, в чем именно дело я не разобрал, но эффект был на лицо — обе атаки моей союзницы пропали в туне. Поеденный ржавчиной стальной рыцарь, лишившийся руки со щитом, внезапно пошёл волной преображений, и перед нами предстал уже восьмирукий исполин. В его руках не было ни единого щита, копья, арбалета или лука — все восемь новых рук щеголяли длинными, острыми клинками.
— Сдохни, тёмная тварь! — взревел Архимаг, бросаясь в атаку.
Исполинские, чуть светящиеся серым свечением мечи закружились, подобно ветряной мельнице, стремясь нашинковать Йог-Ирратх. Сила, исходящая сейчас от клинков, явно говорила о том, что маг решил сделать свою последнюю ставку на эту атаку. И немудрено — обмениваться ударами в пол силы или дистанционными атаками для него было явно проигрышным решением, так что ставку надо было делать на один решительный, концентрированный натиск.
Моя союзница на этот раз промолчала. Её изящные ладони стремительно вывели странную, неизвестную мне руну, глаза засветились потусторонним, нездешним свечением коричневого света, и я ощутил пусть пока и смутные, но весьма впечатляющие по своей сложности отголоски воистину божественных чар.
И несущийся на неё враг очень быстро ощутил на себе, почему опыт и навыки важнее количества грубой силы. Да, его мечи несли воистину гибельную мощь, и достань он ими призванную мною младшую богиню, то сумел бы выбить её из игры — в случае, если Йог-Иррах получит определенное количество повреждений, она могла покинуть поле боя, таков был один из пунктов нашего контракта. Умирать за меня она была вовсе не обязана, а раны, полученные в мире смертных, были бы для неё совсем не шуткой. Призванные в мир смертных небожители были не только весьма ограничены в своих силах, но куда уязвимее, чем обычно.
Будь у дочери Йог-Сотхотта возможность использовать всю свою мощь, и она без труда и десяток Магов Заклятий одолела бы — богиня, как-никак. Вот только Творец-Всесоздатель, легендарное существо, породившее все миры и вселенные, был воистину велик в своей мудрости и установил немало ограничений для сущностей, чья мощь на голову превосходила любых смертных. Иначе бы они давно правили мирозданием…
В общем, столкнулись два потока чар. Стремительно каменеющий металлический рыцарь, все восемь клинков которого взметнулись в атаке, шёл вперёд, невзирая на то, что с ним делали вражеские чары — отступить для него было уже невозможно. Тут уже одно из двух — либо победа, либо смерть… И к своему изумлению, я увидел, как один из его клинков, несмотря на то, что он почти весь обратился статуей, достиг Йог-Ирратх!!!
Кончик переполненного сложной и мощной магией лезвия вонзился полусотметровой темной богине в плечо. Вошёл, к счастью, неглубоко, но этого хватило, что бы та слегка ослабила концентрацию. Воспрянувший духом Архимаг собрался с силами и прогрохотал на всю округу гневным, голосом, в котором слышались нотки боли и лёгкой растерянности:
— Мир Металла!!!
На несколько сотен метров от него в сторону рванули потоки маны, видимые невооруженным глазом. Лёгкий серый дымок, что окутывал окрестности, нёс в себе концентрированную ману, уже преобразованную в удобные формы для могучего чародея. Полноценная усиливающая мага территория, эдакий домен, что делал слабее любые чары, попавшие в его зону воздействия, слабее и усиливая магию своего хозяина. Сильный чародей, ничего не попишешь…
Из плеча Йог-Ирратх хлестнула струя антрацитово-черной жижи, от которой шла красная дымка. Дочь могущественного Темного Бога с неожиданным для такой громады проворством успела выскочить из зоны действия Мира Металла и сейчас стояла, зажав рану ладонью и гневно раздувая ноздри. Что ж, получить рану от обычного смертного, стоящего лишь на ступени Архимага было для божества, пусть и далеко не сильнейшего, настоящим оскорблением. А уж Тёмные никогда не отличались пониженной гордыней или способностью прощать… Я даже злорадно улыбнулся — теперь для призванной мной союзницы это личное дело. Если бы Архимаг додумался сбежать, она бы просто ушла обратно на свой план и для меня было бы всё кончено — долг уплачен. И в случае возвращения чародея она бы на зов не откликнулась — оспорить условия договора у меня бы не вышло…
Теперь же эта особа пойдет пусть и не на все, но на очень многое, что бы проучить задевшего её смертного. А большего мне и не надо…
— Смертный червь… Ты пожалеешь, что… — начала она было, но была прервана.
— Закрой свою вонючую пасть, полуящерица! Скручу, тварь, в бараний рог, наложу сковывающие чары и в гарем османским ханам продам, сука!!! — рыкнул чародей металла.
Вообще-то полузмея… Но думаю, эта парочка и без посторонних разберётся. Окружавшие чародея деревья, трава и верхний слой почвы уже начали обращаться металлом и вливаться в его Доспех Стихии, усиливая его и заменяя осыпавшиеся ржавчиной и металлической крошкой детали. Впрочем, его задыхающаяся от гнева противница времени даром тоже не
