на публику, чтобы засвидетельствовать нашу женитьбу. Его язык проникает в мой рот, тело прижимается к моему. Одна рука лежит на моих ягодицах, другая на затылке. Не могу сдержать стон, чувствуя, как его эрекция прижимается к моему животу.
Момент прерывается, когда начинается свист и аплодисменты.
Он отстраняется и приближает губы к моему уху.
— Тебе чертовски повезло, что вся моя семья здесь.
Я крепче закрываю глаза и изо всех сил сжимаю ноги, чтобы унять пульсацию между ног. Когда я открываю глаза, то почти отхожу назад, но Кентон все еще удерживает меня.
— Что ты делаешь? — шепчу я, глядя на всех, кто наблюдает за нами.
Он прижимается бедрами к моей талии, давая мне понять, почему мы застряли.
— Как скоро ты сможешь ходить без того, чтобы я тебя прикрывала? — спрашиваю я, стараясь не рассмеяться вслух.
— Рад, что ты считаешь это забавным, детка, но я понятия не имею, как собираюсь пережить оставшуюся часть этой вечеринки. Ты в этом платье — рецепт для стояка, — бормочет он, сжимая меня. — Если бы оператор не стоял в конце прохода и не ждал, чтобы запечатлеть этот момент, я бы послал все к черту, но я не хочу, чтобы наши дети однажды посмотрели свадебный альбом и спросили, что не так с моими штанами.
Я смеюсь и утыкаюсь лицом ему в грудь. Мне требуется минута или две, чтобы взять смех под контроль, и к тому времени, когда я успокаиваюсь, его стояк больше не давит на меня. Я откидываю голову назад, и он наклоняется, целуя меня еще раз. На этот раз, когда его рот покидает мой, он кладет одну руку мне на спину, а вторую под колени и поднимает меня. Я взвизгиваю, а он кричит:
— Это моя жена!
Раздаются новые аплодисменты, и я качаю головой, глядя поверх толпы на всех, кого узнала и полюбила.
***
Уже стемнело, и над головой мерцают белые огоньки. Центр двора превращен в танцплощадку со столами, расставленными по краям, каждый с большим центральным элементом посередине, сделанным из больших стеклянных чаш со свечами, плавающими в них, и камнями на дне, которые соответствуют по цвету незабудкам и белым розам, которые я несла в своем букете. Весь задний двор выглядит как место из любовного романа.
— Я так рада за вас с Кентоном, — говорит Новэмбэр, качая на бедре Эйприл, одну из своих маленьких девочек, а другая бегает вокруг нас.
Она и другие дети Ашера бегают с остальными детьми на празднике. Кентон сказал, что Мэйсоны пытаются захватить мир своим потомством, но я не верила ему, пока задний двор не заполонили дети.
— Спасибо, — говорю я, улыбаясь девочке, сидящей у нее на коленях. Она протягивает руки, чтобы я взяла ее, и я смотрю на Новэмбэр, которая кивает. — Привет, — улыбаюсь я, глядя в ее милое личико.
Она гладит меня по щеке, а потом прижимается и кладет голову мне на грудь. Чувствую, как выступают слезы, а затем оглядываюсь, когда ловлю на себе взгляд. Смотрю на Кентона, и он переводит взгляд с меня на маленькую девочку, которая теперь изо всех сил пытается держать веки открытыми, играя с камнями ожерелья, которое я ношу.
— Похоже, ты скоро вступишь в клуб, — говорит Новэмбэр.
— О, нет, я так не думаю, — бормочу я, смотрю на спящую девочку на моих руках, а затем на Кентона, который не сводит с меня глаз. От его взгляда я ощущаю трепет в животе, и слова «Может быть» срываются с моих губ, прежде чем я успеваю передумать.
Новэмбэр хихикает, а я смотрю на нее и улыбаюсь.
— Отэм, ты нужна на танцполе, — слышу я из динамиков, установленных на заднем дворе.
Я перевожу взгляд на танцпол, где в центре стоит Кентон и протягивает ко мне руку. Встав со стула и передав спящую Эйприл ее маме, иду на танцпол, мой желудок скручивается в узел. Когда пальцы касаются пальцев Кентона, его рука обхватывает мою, и он притягивает меня к себе как раз в тот момент, когда начинает играть песня «All of me» Джона Ледженда. Слезы наполняют глаза, пока я слушаю текст песни. Кентон шепчет о том, как он любит все мои изгибы и несовершенства, мое лицо прижимается к его груди, и слова песни поют в моей душе, как будто они были написаны только для нас.
Песня заканчивается и Кентон заглядывает мне через плечо, кивая, я поворачиваю голову, чтобы посмотреть, на кого он смотрит. Сид стоит в стороне, засунув руки в карманы пиджака. Я протягиваю ему руку, и он идет ко мне. Он спас мне жизнь в ту ночь, когда меня подстрелили. Если бы его там не было, не сомневаюсь, меня бы убили. Я вкладываю свою руку в руку Сида, чувствуя, как Кентон целует мои волосы. Он все еще не любит Сида, но теперь терпит его.
После того, как заканчиваю танец с Сидом, я иду прямо к Кентону. Его руки обвиваются вокруг меня, и я смотрю ему в глаза и тихо говорю:
— Спасибо.
Остаток ночи проходит как в тумане. Не знаю, смогу ли когда-нибудь снять обувь; мне кажется, она въелась в ноги. Сегодня я смеялась и танцевала больше, чем когда-либо в жизни. Когда все мужчины вышли на танцпол, я чуть не упала со стула от смеха, наблюдая, как они танцуют под музыку «Larger Than Life» группы Бэкстрит Бойс. Не могла представить себе более совершенной ночи.
— Ты же не собираешься заснуть на мне? — спрашивает Кентон, целуя меня в макушку.
— Ни за что. Хочу посмотреть, куда мы полетим на медовый месяц, — говорю я, откидывая голову назад, чтобы видеть его лицо.
— Ты не узнаешь, пока мы не приземлимся.
— Что ты имеешь в виду? Они же всегда уточняют, куда ты направляешься, когда регистрируешься в аэропорту.
— Свен одолжил нам свой самолет в качестве свадебного подарка.
— Подожди. Ты хочешь сказать, что мы полетим частным самолетом?
Я смотрю на него с открытым ртом.
— Что я могу сказать? Мне всегда хотелось устроить вечеринку на высоте в милю над землей, — говорит он, пожимая плечами. На моих губах появляется улыбка, и его взгляд падает на мой рот. — Тебе нравится эта идея?
— Мне не терпится показать тебе твой сюрприз, — отвечаю я.
— Если ты будешь голой, то я тоже не могу дождаться. — Он наклоняется и прижимается своими губами к моим.
— Подожди и узнаешь, — говорю я, задыхаясь, когда он отстраняется.
К тому времени, когда мы садимся в машину
