группа южан и русских оставалась в столовой, занятая светской беседой. Общение шло знаками, но разговор получался. Утомившись и посмотрев на часы, коллеги разошлись по своим спальням.
Ночи в подземном пространстве неотличимы от дней. Постоянный искусственный свет угнетает обитателей и сбивает их биологические часы. В глубокой тишине подземелья малейший шум является событием. Человеческое сознание стремится выяснить: что же произошло? Где-то после полуночи по туннелям, штольням и обширным отсекам разнеслись пугающие ужасные хрипенья. Обитателям глубин темного бункера, казалось, что они слышат стоны жертвы и проклятия убийцы. Жалкие рыдания и слезы перемежались с бульканьем текущей крови. Предсмертная агония убиенного была короткой и трагичной, а потом все снова стихло. «Мы оказались в проклятом, колдовском месте. Что это было?» прошептала взбудораженная Глаша. «То была смерть Петровича,» догадался Михаил. «Думаешь, Танвил прикончил его?» «Да. Он боялся, что Петрович расскажет полковнику о нашем присутствии на базе. Расскажет невинно, без злого умысла, просто о чем-то поболтать.» Михаил привстал и oпустил ноги на пол. «Не ходи туда,» Глаша положила руку на его бедро, пытаясь его удержать. «Ты не можешь ему помочь. Он уже мертв». Они лежали с открытыми глазами, навострив слух и вслушиваясь в темноту, но других звуков не приходило — бесконечная, плотная, могильная тишина окружала их. «Бедняга,» молвила наконец Глаша. Ее жалобный голос пробудил дремлющего Михаила. «Это не его вина, что он стал алкоголиком,» соболезновала она. «Петрович случайно наткнулся на нас. Он заслуживал гораздо лучшего. Пусть его душа покоится с миром.» Михаил догадался, что Глаша перекрестилась. «Нам повезло, что Петрович так поздно обнаружил наc», прокомментировала oна. «Хорошо, что никто не прервал нашу работу». «Это верно.» Голос Михаила был еле слышным. «Приготовления почти завершены. Компьютеры надежны. И мы подготовили ракету. Теперь дело за нашими «братьями» из Аль-Каиды — им предстоит начать обратный отсчет». «Им лучше поторопиться. ФСБ будет здесь со дня на день». «Надеюсь, что не так скоро, чтобы успеть остановить нас.» Михаил сделал паузу. «Давай попробуем еще поспать», протяжно зевнул он. «Завтра у нас трудный день». Oн потянулся, нежно коснулся пальцами ее свободной руки и поправил ее одеяло. Скоро они уснули. Их дыхания были глубокими и ровными, но мысли были в смятении.
Следующее утро ознаменовало начало четвертой недели в подземелье. Беловы проснулись от требовательного стука в дверь.
«Пора вставать,» прокричал Танвил. «Сегодня день запуска. Сегодня вы получите свои два миллиона долларов. Деньги в мешке на полу в главной комнате.» «Одну минуточку!» в ответ прокричал Михаил. «Мы идем!» Танвил не ждал. По длинному, изогнутому коридору oн мчался к командному модулю. «На этой советской базе есть не одна, а много ракет», бормотал он про себя. «Как жаль, что мне не выделили достаточных ресурсов, чтобы запустить их все и добить врага!» Всплескивая руками и быстро семеня ногами, он кого-то неразборчиво проклинал. Шквал его безумных идей был прерван удивленными взглядами Маджеда и Навафа. Будучи ранними пташками, они час назад прибыли на рабочее место; уже писали на экранах и возились с циферблатами на центральной консоле. Танвил с энтузиазмом обнял соратников. «Как ваши дела, братья?» спросил он. «Час справедливого возмездия приближается!» Его приятели слегка улыбнулись. Их лица были исцарапаны и измучены. Трудно было сказать, что способствовало этим улыбкам: мысли о джихаде или вчерашнее обжорство. Испачканные пальцы Навафа украдкой стерли остатки бобового соуса с его подбородка. Но их одержимый руководитель не замечал ничего. «Mы собираемся поразить врага в самое сердце!» строго напомнил Танвил. Он стоял прямо, выкатив грудь колесом и уперев руки в бока. «Настройте управление полетом так, чтобы поразить Вашингтон, столицу страны, а не какую-то захудалую Калифорнию, как сделали до нас советские. Это Джихад!» Из его груди вырвался демонический хохот. Лицо террориста потемнело от злости, глаза метали молнии, на скулах играли желваки, а тело била крупная дрожь. «Да здравствует священная война!» эхом вторил сводчатый потолок. Его сподвижники подхватили старую боевую песню, которую они выучили много лет назад: «Эта ненавистная Америка будет сокрушена мечом джихада; горы тлеющих трупов достигнут пылающего неба; ее земли и воды будут отравлены и навечно прокляты». Боевики продолжали увлеченно петь. Один гимн следовал за другим; пот увлажнял их лбы; они стояли неподвижно, как солдаты на параде; их воодушевленные взгляды были устремлены друг на друга; они продолжали петь. Когда затих аккорд последнего гимна, Танвил прогремел, «Я запланировал наш удар на сегодня в полдень. Есть возражения?» Сорви-голова испытующе посмотрел в глаза своим подчиненным. Он читал преданность и восторг. Услышав эту новость, их глаза засияли, улыбки растянулись до ушей. Сегодня! Они захлопали в ладоши. «Однако перед запуском нам нужно будет проверить системы массовой памяти», выразил обеспокоенность один из ракетчиков. «Но все будет готово к часу дня. Не сомневайтесь.» Oн повернулся к своему компьютеру и поспешно забарабанил пальцами по клавиатуре. «Торопитесь!» рявкнул Танвил и побежал наверх, чтобы добавить топливо в бак электрогенератора. Истекло несколько часов. Танвил завершил свои повседневные дела и, вытянув ноги, уселся на стуле рядом со своими друзьями в главной комнате. Сирийская радиостанция развлекала своих слушателей жалобными, заунывными мелодиями. Танвил задремал. Но когда диктор из Дамаска начал зачитывать ежедневный выпуск новостей, Маджед внезапно вскочил, осмотрелся и прошептал, «Мне кажется, что-то горит!» Его друг повертел головой, сморщил нос и просипел, «Действительно, похоже, что дымком тянет. Совсем, как у нас на родине. Только там мы коровьим навозом печки топим, а здесь пахнет жженой резиной». Они взглянули на дремлющего Танвила. Возможно, тот предвкушал награду и потому не хотел пробуждаться. Счастливая улыбка смягчала его грубое властное лицо. «Это может быть просто ерундой,» нервно успокаивали друг друга увлеченные работой друзья. «Пыль пригорает на раскаленных проводах. Не следует волноваться.» Вскоре маленькая неприятность была забыта. Вычисления продолжались. Большую часть утра ученые-ракетчики провели за компьютерной диагностикой, просматривая сообщения на мониторах и добавляя диаграммы, но гарь упорно не выветривалась. В полдень первый клуб дыма незаметно вполз в комнату и вскоре стал настолько густым, что препятствовал обозрению экранов. Смесь обжигающих запахов раскаленного металла и горячих кислот проникла в дыхательные пути присутствующих и вызвала их недомогание. Они обратились к своему главарю. «Эффенди,» наперебой закричали ученые. «Что делать?! Бункер горит!» Очумевший Танвил дернулся, распахнул свои карие очи, вскочил и выбежал из комнаты. «В тайге пожар!» орал он на ходу. Наваф и Маджед последовали за предводителем. Они неслись куда глаза глядят, с грохотом поднимаясь по металлическим ступеням, спотыкались о пороги откатных ворот, скользили по каменным плитам.
