Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 69
все вместе, – кои при таком пересмотре будут признаны ясными и отчетливыми, следует считать истинными. Поступая так, мы прежде всего отметим, что мы существуем, поскольку мы – существа мыслящие; вместе с тем мы поймем, что существует Бог и мы от Него зависим, а также что на основе рассмотрения его атрибутов можно исследовать истинность прочих вещей, поскольку Он – их причина; наконец, надо отметить, что помимо понятий Бога и нашего ума, у нас есть понимание множества положений, имеющих характер вечных истин, таких, как «Ничто не возникает из ничего» и т. д.; у нас есть также понятие некой телесной природы – протяженной, делимой, подвижной и т. д.; есть у нас и понятие неких возникающих у нас ощущений – таких, как ощущение боли, цвета, вкуса и т. д., хотя пока мы и не знаем, по какой причине эти ощущения у нас таким образом возникают. Сопоставляя все это с тем, что мы ранее смутно предполагали, мы приобретем навык образования ясных и отчетливых понятий всех познаваемых вещей. В этих немногих положениях мне видятся главные основы человеческого познания.
В этом тезисе Декарт резюмирует все сказанное ранее. Для того чтобы правильно философствовать, необходимо: 1) отбросить предрассудки, 2) определить истинные понятия на основе критерия ясности и отчетливости, 3) выявить первичные предпосылки – очевидность собственного мышления и очевидность Бога, 4) выделить вечные истины, 5) избегать смешения очевидного с неочевидным.
76. Божественный авторитет следует предпочитать нашему собственному восприятию; но за пределами богооткровенных истин философу приличествует выражать одобрение лишь очевидным для него вещам
Но помимо прочего мы должны запечатлеть в нашей памяти в качестве непогрешимого правила следующее: то, что дано нам в откровении Богом, следует считать достовернейшими из истин. И даже если нам, быть может, покажется, что свет нашего разума – каким бы он ни был ясным и очевидным – внушает нам нечто иное, в этих вещах мы должны следовать одному лишь божественному авторитету, а не нашему собственному суждению. Но в тех вещах, где вера в Бога нас ничему не учит, философу не подобает принимать за истину то, в чем он никак не может усмотреть правды, и доверять чувствам, т. е. необдуманным суждениям своего детства, более, чем зрелому разуму.
В этом заключительном тезисе первой части своей работы Декарт определяет соотношение истины откровения и человеческого разума. Божественный авторитет приоритетен только в тех вопросах, которые касаются божественного откровения. Во всех остальных вопросах приоритет отдается не вере, а естественному свету разума.
Третья часть
О видимом мире
1. Нельзя переоценить Божьи творения
Отбросив все некогда нами принятое на веру без достаточного рассмотрения, нам ныне надлежит – поскольку чистый разум пролил свет, необходимый для открытия некоторых начал материальных вещей, и представил их нам с очевидностью, не допускающей сомнений в их истинности, – нам надлежит сделать попытку из одних этих начал вывести объяснение всех явлений природы, иначе говоря, действий, встречающихся в природе и воспринимаемых нами посредством чувств. Начать нужно с явлений наиболее общих, от которых зависят все прочие, именно с заслуживающего восхищения строения видимого мира. Чтобы избежать заблуждений касательно этого предмета, нам, на мой взгляд, следует тщательно придерживаться двух правил. Первое из них то, чтобы, непрестанно обращая наш взор на бесконечное могущество и благость Божью, мы не боялись впасть в заблуждение, представляя себе Его творения слишком великими, слишком прекрасными и совершенными, и что, напротив, мы заблуждаемся, предполагая для них границы или какие-либо пределы, о коих не имеем достоверных знаний.
Заложив основы науки о физическом мире, Декарт переходит к выведению методом дедукции знания о видимом мире, начиная с самых общих явлений. Он намерен привести понимание мира в соответствие с идеей бесконечного могущества Бога, которая предполагает красоту и совершенство творения. Однако Декарт – человек новой эпохи, поэтому совершенство усматривает не в ограниченности мировой формы, а напротив, в отсутствии у мира ограниченности или пределов.
2. Стараться постичь цель, поставленную Богом при сотворении мира, значило бы чересчур полагаться на наши силы
Второе таково: нам надлежит постоянно иметь в виду, что наши умственные способности весьма посредственны и что нам не следует чересчур полагаться на себя; так, по-видимому, и было бы, если бы мы пожелали измыслить для универсума какие-либо пределы, не будучи в том убеждены Божественным откровением или хотя бы очевиднейшими естественными причинами. Это означало бы, что мы полагаем, будто наша мысль способна вообразить нечто свыше того предела, докуда простиралось могущество Бога при сотворении мира; еще более мы погрешим, если вообразим, будто все сотворено Им ради нас одних, или если даже будем полагать, что силой нашего духа могут быть постигнуты цели, для которых Бог создал мир.
Несмотря на то, что человеческий ум дает ясное и надежное знание, его возможности ограничены для понимания безграничного замысла Бога. Человеческая мысль имеет предел, а могущество Бога, которым сотворен мир, предела не имеет.
3. В каком смысле можно сказать, что Бог все вещи сотворил для человека
Хотя с точки зрения нравственной мысль о том, что все создано Богом ради нас, и благочестива и добра (так как она еще более побуждает нас любить Бога и воздавать Ему хвалу за Его благодеяния), хотя в известном смысле это и верно, поскольку нет в мироздании ничего, что не могло бы нам так или иначе послужить (хотя бы для упражнения нашего ума и для того, чтобы воздавать хвалу Богу при созерцании Его творений), – тем не менее никоим образом не вероятно, чтобы все вещи были созданы ради нас и чтобы при сотворении их Бог не имел никакой иной цели. И было бы, как мне кажется, дерзко выдвигать такой взгляд при обсуждении вопросов физики, ибо мы
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 69
