Отца у Николая не было. То есть биологический, конечно, где-то существовал, но он его никогда не видел. Анжела Леопольдовна, довольно в молодом возрасте занявшая сначала один пост, а потом другой и очень быстро сделавшая карьеру, воспринимала мужчин исключительно как инструмент достижения оргазма. Правда, домой никогда никого не приводила. Если у неё случались интрижки, то местом жарких действий были исключительно гостиничные номера. Там она могла «зависнуть» на выходные, а домой вернуться только в понедельник вечером после рабочего дня.
Потому большую часть детства, юности и отрочества, а это с момента рождения и до окончания университета, Николай провел по большей части предоставленный сам себе. «Ты знаешь, – сказал он мне доверительно во время полёта, – это просто чудо, что я не спился, не стал наркоманом или извращенцем. Потому что с юных лет у меня были три составляющие, способные сбить с панталыку кого угодно: это деньги, куча свободного времени и полное отсутствие контроля со стороны матери». Но вместо того, чтобы гулять и развлекаться, Николай смотрел кино и читал книжки. Так сам закончил школу, сам поступил в университет, и лишь когда его окончил, Анжела Леопольдовна оценила произошедшее. «Она подошла ко мне и сказала: «Ты большой молодец, сынок, что сам себя сделал».
– Вот и продолжаю делать, – улыбнулся Николай. – Потому не стал просить у неё должность, много денег или чего-то ещё, хотя знаю: она не откажет. Но это не от большой любви. Думаю, что ко мне мать относится в большей степени равнодушно. Есть у неё сын, и ладно. Не было бы, так тоже неплохо. Пока рос, я ей не мешал, а она – мне. Такой вот паритет в отношениях.
– Чего же в этом хорошего? – Спросил я.
– Наверное, ничего, если думать о том, как на самом деле должна мать относиться к своему ребенку. Но, с другой, я же вырос достойным членом общества, как говорится. Потому Анжела Леопольдовна может мной гордиться. Другое дело, что ей, кажется, и это по барабану, – заметил Николай.
Да, так, из разговора с ним, я и понял: он очень одинокий человек. Такой же, как я. Только у меня родители умерли, когда мне пять исполнилось, почти их не помню, а у Николая мать жива-здорова, только рос он фактически без неё, ну и без отца, конечно же. Встретились два одиночества. И когда мой спутник всё это рассказал, я задумался: наверное, вот она, та самая причина, отчего у нас до сих пор никого нет.
Не верим мы в длительные крепкие отношения. Я с юности парнями увлёкся, а у Николая перед глазами пример матери, которая сношалась с теми, с кем хотела, используя их в качестве живых дилдо. Неправильно это как-то, но се ля ви, так получилось, ничего не исправить. Или все-таки есть шанс? Я не про Анжелу Леопольдовну, я про себя, конечно же. Ну, может про Николая ещё, хотя его душа для меня по-прежнему потёмки.
Вот почему он, когда я ему ногу на футболе сломал, не стал на меня в суд подавать? Даже злиться на захотел! Ну, мог бы обидеться наконец. Матюгами обложить, и я бы всё это понял и принял. Вместо этого он принял в моей судьбе самое деятельное участие, и даже как-то стыдно. Столько времени и сил, а теперь ещё и денег на меня потратил. За что, спрашивается?
– Послушай, Николай…
– А давай, ты меня будешь звать просто Колей, хорошо? – Перебивает он. – А то звучит уж очень официально. Ещё отчество добавить, так и вовсе… как в той поговорке.
– Какой?
– Ты начальник – я дурак, я начальник – ты дурак, – смеется спутник.
– Хорошо. Коль, скажи, вот чего ты меня тогда не послал подальше, а? Ну, когда я к тебе в больницу после футбола пришел, – спросил я прямо в лоб. Чего тянуть дальше? Вопрос назрел.
– Понравился ты мне, – прозвучал ответ, который меня вогнал в ступор. Смотрю на Колю, глазами моргаю и ничего не могу понять.
– В каком смысле? – Пытаюсь уточнить.
– А какие там могут быть смыслы? – Не понимает Коля или делает вид.
– Разные, – уклончиво говорю я. Блин, да полным-полно! Сексуальный, например. Но этого не может быть, поскольку он гетеро, а я – гомо!
– В общечеловеческом, – улыбнулся мой спутник. – В этом смысле ты мне очень понравился. Давно не встречал таких открытых, честных и приятных людей.
Мысленно выдыхаю. Так вот оно что! А я уже было начал придумывать разное…
– Спасибо, ты тоже мне нравишься, – отвечаю, но глаза поднять не могу. Вот если у него тот смысл, то у меня к нему и другой приплюсовался. Так получилось, я не знаю как. Симпатичный молодой крепкий парень. Смотрю на него с близкого расстояния и шальная мысль: вот бы его поцеловать.
Поцеловать, ага. И огрести по наглой физиономии кулаком. Это если девушка поцелует девушку, та может испугаться, удивиться, разгневаться даже, но уж наверняка в драку не полезет. А вот если парень к парню приставать начнет с вполне определенными намерениями, тут к гадалке не ходи – кончится матерщиной минимум и дракой максимум. Потому я хотя и смотрел на губы Коли, и думал о том, как бы хорошо было прикоснуться к ним своими губами, ощутить их мягкость и вкус, но сделать такое не решился.
Мы прилетели в Москву, из аэропорта «Домодедово» добрались до Павелецкого вокзала, а оттуда на метро до заведения со странным, как мне показалось, названием Пятницкая Hotel. Его выбирал Коля, прочитав отзыв в интернете, который и мне показал: «Богемный район: концертные залы, Государственный центральный театральный музей имени А.А. Бахрушина, рестораны грузинской и русской кухни». Что ж, довольно интересно, разве только ни концерты, ни музеи, ни рестораны мне особо не интересны. Я хотел просто поездить по разным местам столицы, не больше. Так называемая богемная жизнь не для меня, потому как я человек простой.
Когда прибыли в гостиницу, оказалось, что в номере категории «Комфорт плюс», который забронировал Коля, два спальных места. Первое – это большая двуспальная кровать, второе – раскладывающийся диванчик. Оставалось только решить, кто на каком станет ночи проводить. Ну, а в целом убранство номера мне понравилось: стены в бежевых обоях с тиснением, белый матовый натяжной потолок, на полу черный в полоску ковролин, а ещё письменный стол, журнальный столик с двумя креслами. Довольно просторно, светло и очень чисто.
Мы разместились, сразу возник вопрос: дальше что делать? Пока летели, в самолете нам предложили обед, и мы не отказались. Зато теперь кушать не хотелось, спать тоже. Чем заниматься? Хотя ответ был очевиден, родился у меня сам собой. Я предложил Коле отправиться в сердце столицы – на Красную площадь. С чего ещё начинать осмотр Москвы, как не с неё? И сразу же оказалось, что Коля – человек очень предусмотрительный. До места назначения тут идти было всего около километра: отель находится на берегу Водоотводного канала, достаточно пересечь Чугунный мост, затем Большой Москворецкий мост, пройти с него на Васильевский спуск, и вот, собственно, прибыли.
Мне казалось раньше, что когда впервые приеду в Москву, буду ошарашен величием города. Наверное, если бы такое со мной произошло в детстве, то главный город страны и произвел такое впечатление. Но теперь оно оказалось не столь сильным. Куда интереснее мне было общаться с Колей, который комментировал всё, что видит вокруг. Оказалось, про этот город он, человек весьма любознательный, прочитал и посмотрел немало, потому мог выступать своеобразным гидом по местным достопримечательностям.
