и чулках.
— Вау… — выдыхаю, облизываясь.
Такой я её ещё не видел. Это очень сексуально.
— Ты с причёской и имидж сменила? — обхватываю руками её бедра, когда она садится на меня сверху. Игриво улыбается, расстёгивая пуговицы на рубашке.
— Цццц, — издаёт беличьи звуки и проводит ноготками от плеч до пояса, оставляя горящие огнем дорожки на коже.
Член толчком пытается распороть ткань на брюках.
Белка закусывает губку и водит по нему пальчиком.
Меня сейчас порвет, и я кончу, даже не начав.
Расстёгивает брюки, спускает резинку моих трусов, наклоняется и облизывает язычком головку.
Пизде-е-ц…
У меня сознание отлетает. Я уже с трудом понимаю, что происходит. Просто перехожу на инстинкты. А они требуют взять эту девочку и получить удовольствие.
Захват, переворот и Белка подо мной. Пока целую, снимаю одной рукой с неё трусики, второй ласкаю грудь. И беру своё. Жестко, грубо и беспощадно. Но ей нравится. Мне кажется, что она раньше никогда так не стонала во время нашего секса. У меня тоже тормоз исчезает. Стоны. Шепчу ей что-то пошлой на ушко. Не уверен, что она даже слышит. У неё сейчас такое лицо, словно она плавает в эйфории. И кончает. Раз, второй, третий… А потом вместе. И это феерично: со звёздами в глазах, и сердцем, бьющемся на пределах возможности.
Белка почти не двигается. С волнением прижимаюсь к ней.
— У тебя губы побелели, — обвожу пальцем припухшие губки.
Дышит прерывисто и глубоко.
— Алина?
Поворачивается ко мне.
Блин, я по привычке старым именем назвал.
— Оля, — поправляюсь.
— Всё хорошо… Просто у меня давно не было и нагрузки…
— Ну чего ты молчала-то? — приподнимаюсь на локтях.
— И лишить себя фантастического секса? Не-е-т…
— Я был бы нежным, а не как зверь, — прижимаюсь губами к виску.
Закрывает глаза и блаженно улыбается.
— Мне понравилось…
— Лучше всё же поберечься, — обнимаю крепко. — Я люблю тебя.
Рука нащупывает колечко на цепочке, висящей на её шее.
Моё.
— Оно мне большое, я не хотела потерять…
— Я тебе другое куплю, по размеру. Если ты, конечно, не передумала за меня замуж выходить.
— Не дождёшься!
Эпилог
Волнуюсь как первоклассник, стоя с огромным букетом в холле роддома, в окружении друзей и родных. Все слетелись на выписку. Даже дед, которого последние несколько лет можно только на охоту из дома вытащить.
— Морозов кто? — громкий возглас откуда-то слева.
А? Я вроде…
У меня до сих пор в голове каша от новости, что сын родился.
— Глеб! — Мишка толкает в бок. — Тебя!
— Я! — иду в сторону позвавшей меня женщины.
— Что же вы, товарищ лейтенант, жену заставляете ждать? — выговаривает медсестра в голубом костюме и такой же шапочке. — Мамочке нельзя волноваться, молоко может пропасть.
— Пропадёт — найдём! — показываю на шеврон на плече.
Она тушуется и, слегка кашлянув, уходит, прихватив букет для Оли.
Неделя с выпуска. Теперь я в структуре, которая когда-то чуть не лишила меня любимой Белочки.
Во время командировки меня неожиданным образом перебросили с базы в Сирии на службу в Москве. Догадываюсь, откуда ноги растут, но выёбываться не стал. Оля тогда слабой была, и я боялся за неё. К осени получил направление на учёбу.
Виделись с Белкой первые два года раз в неделю. Плакала, что одиноко по вечерам, но со временем привыкла. Расписались. Тут уж она совсем успокоилась.
Лечилась Оля долго, и только год назад нам под строгим контролем разрешили завести ребёнка. Получилось не сразу, и родился сын почти на месяц раньше, но это всё равно счастье.
И сейчас я этим счастье наполнен. Весь фонтанирую.
— Держите сына, папаша, — передаёт медсестра мне в руки кулёк из голубого одеялка, повязанного лентой такого же цвета.
В нём спит крошечной создание.
Мой сын.
Мне страшно. Я таких маленьких на руках никогда не держал. Вдруг я что-то не так сделаю и наврежу ему. У них же сейчас всё хрупкое.
Выходит улыбающаяся Оля с цветами. Целую её.
Кажется уставшей и очень бледной. Она и до этого здоровьем не сильно пылала, а тут…
За следующим пойдём лет через десять, когда точно буду уверен, что у неё всё хорошо, и она сможет нормально выносить ребёнка.
— Глеб! Дай сюда! — пытается мама забрать у меня сына. — Ты ему шею свернёшь своими ручищами.
— Не преувеличивай, Людмила! — вступается тёща. — Фото надо на память сделать. Вставайте! — подталкивает к голубой стене, где все во время выписки делают снимки.
Фотографирует. Отдаёт телефон медсестре, сгоняет всю компанию вокруг нас. Семейное фото.
Освобождаем место для следующей пары с малышом.
У ворот несколько машин. Едем к нам домой.
Меня первое время парило, что мы живём в квартире, которая Оле от бывшего мужа досталась, потом решили, что продадим её и мою и купим дом. Так и сделали. Тихий район, соседей почти никогда не видно, каждый за своим забором сидит. Большой сад, рядом парк с небольшим прудом, где можно будет гулять с коляской.
Дикий в восторге. Ни поводка, ни намордника. Во дворе есть, где разбежаться. И охрана к тому же. С утра до вечера пропадает в саду. Там птички и соседский кот.
К последнему особая нелюбовь, после жизни у деда. С его котом они не подружились, каждый пытался отвоевать свою территорию и покой, чем доводили старика до бешенства.
А вообще жить отдельно — особенное удовольствие.
Пока…
Я помню, что свой дом — это дохера работы по хозяйству и обустройству. Но плюсов все равно больше.
В машине сплетаю наши с Олей пальцы в замок, краснеет. Как обычно стесняется проявлять чувства на людях.
Шепчу моей скромнице на ушко приятности.
Дома сын занимает кроватку в своей комнате.
Я две недели тут лично всё по ночам красил, декорировал и расставлял.
Жена кивком головы и выражением глаз оценивает мою работу.
На четверочку. Понятно… Не ужас и ладно.
Все расходятся. Я зависаю у детской постельки.
Просто смотрю, не отрываясь. И улыбаюсь.
Дотрагиваюсь осторожно до крошечных пальчиков, и сын неожиданно, не просыпаясь, обхватывает мой палец ручкой.
Вау! Меня словно током пробивает.
Что-то невероятно тёплое волной прокатывается от макушки до пяток. Кажется, во мне отцовский инстинкт включился. Мы сконектились, и произошёл разряд, запускающий один поток любви.
— Глеб, ну ты где? — заглядывает в комнату Белка. — Все жду.
— Подождут. У нас вот! — показываю наши руки.
Посмеивается.
— Считаешь меня дураком?
— Нет, — подходит и обнимает за плечи. — Считаю, что ты будешь самым лучшим папой. Егора будет воспитывать настоящий мужчина и защитник. Нам с тобой очень повезло.
Освобождаюсь от хватки сына и прижимаю
