Книга Перекресток миров - Лекора Грелдэй

— А вот и оно, сестра, щас заберем и займемся очисткой этого мирка. —

Весело подмигнул Коир Чисе и уже побежал к контейнеру, когда началось землетрясение. Столь сильное, что Прародитель упал, а Прародительница услышала, как по всей площади поляны трескается земля, а из трещин стала сочиться "порча".

— Брат! Черт!—

Та не думая ни секунды схватила брата за шиворот и быстро отскочила на несколько метров.

Тем временем порча продолжала изливаться, а поляна рушиться и, вскоре, стало понятно, что из под нее поднимается нечто. Постепенно, гигантское существо, сотканное из "порчи" и камня все отчетливее показывалось перед двумя Прародителями. Существо, размеры которого соревнуются лишь с одним монстром "порчи", встречаемым до этого — голиафом, которого старался прикончить Мшот.

В тот раз группа из четырех Прародителей не смогла справиться с чудищем и была вынуждена отступить. Теперь же подобная жуть предстала перед братом и сестрой, Повелевающими звуком. Могущество и превосходство исходило из этого существа, а множество конечностей уже потянулись к своим новым жертвам. И встретили их смехом. Безумным, азартным, безудержным смехом.

Юноша побежал прямо к этим конечностям и стал распрыгиваться на ходу. Ритмично, в только ему известный такт, а в один момент длинный прыжок с пируэтом и с последующим приземлением. В момент приземления была вызвана невидимая волна, столь сильная и мощная, что напрочь снесла конечности голиафа, нашинковав их на мелкие кусочки и даже саму тушу голиафа пошатнула, покрыв его оболочку множеством порезов. Сам же Коир в элегантном повороте развернулся и пошагал обратно к сестре, пока с лица не сходила улыбка. Оказавшись рядом, тот приложил одну руку к сердцу:

— Моя милейшая сестра, нынче у нас объявился невероятно особенный гость. Смею предположить, что он требует максимально радушного приема с нашей стороны, но предоставлю выбор тебе, моя любимая сестра. Достоен ли этот каменный сударь увидеть выступление дуэта, что не выдержит ни одна земля, что закончит муки этого мира. Желаешь ли ты продемонстрировать этому существу эхо наших сердец? —

Спросил Прародитель, протягивая Чисе руку и приглашая ее на танец.

Чисе окинула край своего платья с хмурым и серьезным видом. Быстрым, но легким шагом подошла к брату, пока за ее спиной появился гуцинь.

— Пусть безумие заполнит весь этот мир.—

И с этими словами мир затих. Звуки исчезли, полная тишина. А после заиграла флейта в руках Коира. Чарующая, медленная мелодия пронзила каждую частичку вокруг Прародителей. Будто зачарованный зритель, кусочки умирающей земли стали издавать звуки, подпевая флейте музыканта. Медленно и постепенно все окружение стало резонировать в ритм Прародителя и даже голиаф не смог оказать сопротивления своим микродвижениям, сопровождая музыку. После взыграли струны, и мир содрогнулся.

Громогласная нота разорвала куски земли, заставляя ту идти в пляс. От такой музыки нельзя было просто медленно подыгрывать, нельзя было тихо стоять в стороне. Звуки должны быть резкими, взрывными, даже если нанесут вред. Ради играющей мелодии на такие жертвы стоит пойти.

И мир будто ожил, принимая правила игры. Выгибающиеся земли, разъезжающиеся плиты, погода бушующая тут и там в такт играющим творцам и голиаф в эпицентре этого безумия, что рвется на куски, не в силах сопротивляться. И когда весь мир стал участником представления, когда весь он оказался в руках Прародителей — начался танец. Брат и сестра сплели свои руки, позволив своим инструментам самим продолжить играть поблизости и пошли в пляс. Безумный танец без логики, порыв эмоций и души подчинил окончательно все вокруг и предал мир безумию. Небо слилось с землей. Верх и низ, лево и право забыли свои места.

Логика мира пошатнулась, не в силах удержаться перед чарующим зрелищем. Все устои сломались, дабы поддержать танцующую пару, окружив их в безумном вихре. Настоящее мировое безумие, в котором "порча" и порожденный ею голиаф кажется такой незначительной мелочью…

Когда Чисе и Коир вернулись, на все вопросы они лишь беззаботно пожимали плечами, не понимая, что случилось с миром. Да и никто не понимал. К тому же, посреди войны, мало кому было дело до странной аномалии, произошедшей с миром. И для Прародителей звука это было прекрасно. Никто не должен думать о произошедшем, ведь только почетные зрители и участники их представления достойны знать, сколь чарующими могут быть два танцора, что повелевают звуком.

Часть 26: Как мандарин в декабре

В мире прогресса и развития, где металла больше, чем любой живности было неспокойно. В одном конкретном месте одна девица слушала монолог от обычно спокойного психиатра, который, по всей видимости, увлекся темой так, что не мог уже остановить себя.

— И, собственно говоря, к мысли о том, сколь странная личность человека. Не секрет ведь, что само обозначение болезни значит отхождение от нормы. Мы точно можем сказать, что высокое давление, температура, различные высыпания и прочее являются отхождением от нормы, которые мешают нам существовать. Но личность то дело иное. Какая норма у личности? Когда она находится в общепринятых рамках? Но рамки устанавливаются окружением и меняются в зависимости от происходящего. Болезни же статичны и не зависят от мнения окружения. При этом удивительным фактом можно выразить то, что именно психически больные люди, в какой-то мере, похожи с физически здоровыми. Я имею ввиду, что здоровое тело в своей сути мало чем отличается от остальных, есть только некие генетические особенности. А личность? Она абсолютно разная и уникальная у каждого человека, но взяв психически больных обнаружишь, что их личности похожи и отличаются лишь тенями их прошлого. Звучит похоже с тем, что я говорил о здоровых телах, верно? Так как же понять болен ли человек? Я вижу один толковый способ: здоровый не стремится к саморазрушению. Это сильно упрощает ситуацию. Делает себе хуже, значит болен. Все просто. Однако и тут проблема, ведь медицина выделяет заболевания, которые вредят в первую очередь окружению, но при этом я легко могу представить общество, где такие "больные" вполне воспринимают это все за норму, просто у них такие правила. И вновь мы возвращаемся к первичной проблематике психиатрии и меня, как лечащего врача. Имею ли я право определять здоровье чужого существа? —

Тирина же улыбнулась. Правда она уже не надеялась, что молодой Повелитель закончит, но когда это случилось, девушка улыбнулась.

— Не могу сказать наверняка, все таки то, что вы говорите у нас в новинке и не в общих массах. — подойдя к одному замысловатому прилавку, где стоял старый робот со скрипучими шестеренками,