чёрными, пугающе быстрыми, словно породила их сама тьма…
Но увлекшиеся погоней сельджуки, окрыленные верой в свою скорую победу, также не смогли различить в массе убегающих от них армян встречно атакующих в пешем строю норманнов. Последние уже успели повоевать пешими у Дорилея — правда, там турки лишь кружили вдоль их рядов, посылая в крестоносцев стрелы на скаку; теперь же они летели навстречу, прямо на их копья!
Также не сумев различить в ночи их наточенные наконечники…
Впрочем, и не особо привычный к пешему бою Танкред едва не упустил момент, когда его рыцарям стоило бы остановиться, сцепив щиты и выставив перед собой копья, уперев те в землю. Ещё чуть-чуть, и в толпу бегущих норманн на полном скаку врезались бы разогнавшиеся турецкие всадники! С совершенно непредсказуемым результатом, но определённо огромными, уже невосполнимыми потерями для крестоносцев… Однако осознав это, Самсон замер на месте как вкопанный — и во все горло заорал единственную известную норманнским рыцарям команду, способную их остановить:
— Скьялбо-о-орг!!!
Команда английских хускарлов, служивших в варанге, она же была известна норманнам. Заслышав её, последние замедлили свой бег, а кое-где и вовсе остановились, принявшись смыкать щиты… И тут Танкред, наконец-то осознавший свою ошибку, включился в бой:
— Стои-и-им! Щиты сцепить, копья вперёд!!!
Барон Отвиль едва не опоздал со своей командой — ибо не успели еще все норманны замереть на месте, как на наконечники выставленных ими копий со всей скоростью их разгона налетели сельджуки…
— ДЕУС ВУЛЬТ!!!
Рев крестоносцев, бодрящих себя боевым кличем, всего на мгновение заглуших визг смертельно раненых лошадей, буквально насадившихся на наточенные наконечники их копий. И за ними уже никто не услышал криков сарацин, рухнувших под копыта бьющих ими в агонии животных… В свою очередь турки, вылетевшие из седел и угодившие прямо на копья норманн, не успели издать ни единого звука — ровно как и те сарацины, кто перелетел линию норманнских щитов, и оказался у ног дзиаворов. Их смерть была слишком быстрой…
Обескураженные столь неожиданным и сильным отпором, турки отхлынули от «стены щитов», потеряв ещё несколько десятков воинов, коих просто вытолкнули на «ежа» рыцарей напирающие сзади всадники. А вслед им уже полетели стрелы опомнившихся, отошедших от пережитого ужаса армянских лучников, успевших натянуть тетивы!
Самсон не участвовал в отражении атаки лично — ибо он оказался позади строя норманн, подле Танкреда. Но в спину улепетывающим туркам он с размаху метнул сулицу — и даже в кого-то попал! Ну, по крайней мере показалось, что вслед за его броском тотчас раздался болезненный, глухой вскрик… Но Роман тут же отошёл от горячки сечи — и, окинув быстрым взглядом стоянку, превратившуюся в поле боя, манглабит тотчас прикинул возможные варианты действий. Самый очевидный — спуститься к лошадям, и, оседлав атаковать врага в конном строю, — является, увы, невозможным. Турки просто не позволят беспрепятственно спуститься в расщелину — и уж тем более расстреножить, оседлать лошадей, после чего выехать на ровный участок местности и построиться перед атакой! Нет, только сломаешь стену щитов, как стрелы сарацин смертельным градом обрушатся на головы крестоносцам…
Впрочем, последнее неизбежно уже сейчас!
— Норманны — поднять щиты над головами! Лишь первый ряд держит их перед собой, остальные прикрывают себя и товарищей! Дзиаворы — отступить к лучникам, прикрыть первые ряды своими щитами! Опускать их только во время общего выстрела — а стрелами бить лишь по моей команде!
Танкред, по ходу боя вынужденно уступивший Роману старшинство, повторил его команду слово в слово для своих рыцарей. Закричали вслед за манглабитом дзиаворы, разумеющие греческий, переводя приказ для прочих армян… А между тем турки, уже не пытающиеся атаковать вверх по холму, действительно обрушили на христиан настоящий ливень стрел, хлестнувший по щитам крестоносцев — и разящий всех, кто не успел за ними спрятаться…
Одна стрела ударила в грудь Романа, не пробив, однако, его чешуйчатой лорики — и манглабит, подхватив чей-то валяющийся на земле, очевидно дрянной круглый щит, чьи доски держат лишь поперечная перекладина да обитая поверху кожа, все же вскинул его над головой, отступая к дзиаворам и лучникам. Ведь несмотря на их неопытность, именно эдесским стрелкам придётся вести этот бой — в очевидном меньшинстве, да с более опытным противником… Так, по крайней мере, думает большинство их — однако сам Роман видит иное. Сельджуки, следуя вверх по холму, не смогут реализовать численного превосходства, вынужденные скучиваться для выстрелов на относительно узком пятачке склона. А его пешие лучики способны бить залпами, по команде, целиком накрывая этот самый пятачок склона… Лишь бы только действовали чётко, подчиняясь командам!
— Стрелы на тетивы… Щиты убрать! Целься по дальним кострам, навесом… Бей!!!
Глава 21
…Сарацины отступили после того, как окончательно потухли костры крестоносцев — не сразу, но Даниил Витальевич догадался приказать затушить их, чтобы лишить сельджуков «подсветки цели». После чего турки, осознав, что внезапного разгрома крестоносцев уже точно не получится, да понеся немалые потери именно во время перестрелки, наконец-то откатитись от холма… Сохраняя, впрочем, очевидную угрозу повторного нападения вплоть до самого рассвета.
Мало кто из крестоносцев смог заснуть в эту ночь. Облачившись в броню и отступив к самой вершине холма, где уцелевшие воины Христовы расположились примерно в том же порядке, как и когда отражали вражескую атаку, да выставив двойные посты, рыцари и ополченцы легли спать — но, наверное, каждому мерещилось, что турки вот-вот рванут в новую атаку… И подлые сарацины старательно разжигали в противнике этот страх — сняв тряпки с копыт лошадей, они малыми группами проносились у холма всю ночь, выкрикивая боевые крики и просто визжа. Тем самым имитируя очередной накат — и не позволяя христианам уснуть…
Спускаться в расщелину и выводить оттуда лошадей, чтобы атаковать врага в конном строю, рыцари не решились — во-первых, страшась повредить в темноте ноги их дестриэ, лишась, таким образом, своего главного преимущества на поле боя. А во-вторых, справедливо рассудив, что ночные поиски сельджуков вряд ли увенчаются успехом. То, что вокруг холма крутились небольшие группы сарацинских всадников вовсе не значит, что те остановились где-то неподалёку… Скорее эти всадники вели дозор, контролируя перемещения крестоносцев — ну, помимо коварной задачи не дать им заснуть…
Однако, когда небо ещё только начало сереть перед рассветом, и воины Христовы принялись подниматься, спеша к лошадям, многочисленная сельджукская рать сотен в восемь воинов (ещё две они потеряли в ходе ночного боя, истребив и поранив, однако, не менее сотни ополченцев и дзиаворов) уже подступила к холму. Правда турки, наученные горьким опытом, не спешат атаковать — и вместо наката всей массы сарацин, по
