— Хорошо, я постараюсь, — кивнула Рыжуля.
Каждый задумался о своем. История из средних веков казалась странной и непонятной. Блуждающие души, объединенные сердца. Ничего не понимаю. Для чего Богиня сталкивает троицу снова и снова. Неужели ей доставляет удовольствие видеть, как гибнут ее дети? Прошу, пусть все окажется страшным сном. Я не хочу умирать, не хочу смерти Бориса.
Неужели наш финал предрешен заранее? Если так, тогда зачем надо было вселять в меня ее. Может быть, настала пора разорвать, как сказал Мартин, порочный круг? Поэтому человеческая девушка во мне. Я волчица, априори сильнее. Луна решила соединить половинки? Как? Алена Белозарова не сможет принадлежать двоим, у нее есть истинный. Ничего не понимаю.
Ворвался в сознание Макс.
Теплая ладонь легла на шею и начала поглаживать прикорневую зону волос. С трудом сдержала желание заурчать от удовольствия. Отличный способ отвлечься…
Глава 29
Алена
Отбиться от предложения остаться удалось с трудом. Отец отдал свою машину, чтобы мы спокойно доехали и даже в авто могли поговорить в случае чего. Спасибо ему за предоставленную возможность. Она нам не понадобилась. Максим вел машину по полупустому городу, полностью сосредоточившись на дороге. Что творилось в его голове — загадка. Искренне надеялась на то, что, переступив порог его квартиры, которую пока не могу назвать нашей, он не пошлет меня далеко и надолго.
Выйдя из салона, муж открыл мне дверь и молча повел за собой. В лифте уже не выдержала я. Подошла к нему и обняла за талию, уткнувшись лбом в широкую грудь. Хотелось заплакать, но пока нельзя. Надо добраться до квартиры.
— Макси, не молчи, прошу. Мне страшно, что ты передумал. Я не знаю, кто живет во мне, но одно мне известно точно, ты мое все. Я живу лишь для тебя. Если тебя не станет, мне незачем будет жить на этом свете. Только ты мой воздух, моя отрада. Прошу, поверь мне. Я уеду с тобой. Плевать на все. Хочу убраться отсюда, пускай они разбираются сами.
Любимый тяжело вздохнул и обнял меня. Сейчас явно откажется от нас. Пульс участился, дыхание стало рваным. Моя душа рвалась прочь из тела. Ей стало тесно. Луна, только не это. Не разлучай. Умоляю.
— Глупая. Я никогда от тебя не откажусь. Легенда, твой рассказ, все пустое. Главное, что между нами есть та связь, которая несмотря ни на что не исчезает, — начал говорить прямо в макушку. — Ты моя жизнь, мы справимся. Главное верить. А с душой в тебе, разберемся. Уверен, Баяна поможет. Не верю, что нет выхода. С твоими родителями мы тоже думали, что все, никогда вместе не будут, однако вон, счастливы. И мы будем. Помни, чем сильнее дождь, тем ярче радуга.
Лифт открылся с характерным звуком, выпуская нас на волю. Лофт встретил нас созданным уютом. Интересно, все дело в обстановке, или в человеке рядом со мной? Наверно, в Вермутове. Без него мне не будет уютно и тепло нигде. Дверь спешно за нами закрылась, вещи повешены в шкаф, а мы сидим на диване.
— Как ты можешь ко мне прикасаться, зная, что целовала другого? — этот вопрос мучает меня чуть меньше того, сможет ли все забыть и жить дальше, но его я пока боюсь озвучивать.
Точно прилетит. Он ведь несколько раз сказал, что нас ждет долгая и счастливая жизнь вместе. Как же хочется в это верить.
— Аль, но ведь это не ты. Вижу по глазам, чувствую по поведению. Я намного старше тебя и видел много разных пар. Сколько из них могут похвастаться, что были единственными у половинок? Единицы. Их за всю историю по пальцам пересчитать. Даже самки в девяносто девяти процентах уже были с другими самцами до встречи с истинными. Только вот в чем вся разница. Они шли на это добровольно, и в этом нет ничего зазорного. Всем хочется любви, тепла и ласки. Ты же упорно сопротивлялась происходящему. Не тебя тянуло к Волканову, не ты кидалась к раненому мужику, а это Даная, что вынуждена делить с тобой одно тело. Давай просто забудем об этом. Не кори себя. Я люблю тебя, Алечка, все остальное неважно.
— Люблю тебя, мой волк, — и сама потянулась за поцелуем, которого хотелось именно мне.
Муж не стал отказываться. Из нежного, поцелуй резко стал перетекать в страстный. Одежда была разорвана. Никакого самоконтроля. Ни у меня, ни у него. С другой стороны, почему мы должны сдерживаться? Повернулась на его коленях, чтобы было удобно целоваться.
Какое же это удовольствие, проходиться острыми коготками по крепкому телу. Макс довольно зарычал, немного прикусывая метку, вместо того, чтобы мягко касаться зубами. Несдержанный. Грубое касание заставило активнее заерзать на мужчине, чувствуя, как все сильнее твердеет то, что скоро сделает нас единым целым.
Никуда не хочется спешить. Сегодня мне нужно иначе. Нам нужно иначе. Хочу понять, впереди не одна сотня лет рука об руку, хватит времени на эксперименты. А пока, рваное дыхание, одно на двоих, глубокие вдохи между поцелуями, страсть на грани смерти от недостатка кислорода в легких, до обжигающего лавой недостатка.
— Не могу, хочу в тебя, с ума сойду, — подхватив на руки, заставил обвить крепкий пресс ногами и понес в кровать.
— Взаимно. Но можно было и там, — прикусывая мочку уха, мурлычу ему.
— Ах ты, маленькая проказница, — рычит муж, впечатывая меня спиной в стену, успев смягчить удар подставленной ладонью. — Знаешь же, запрещенный прием, пока мы не одно целое, — покусывает губы. — Я ведь итак на взводе, — чуть приподнял, разрывая трусики в клочья, оставляя полностью обнаженной. — Что ты со мной творишь?
— Аааа, — блаженно застонала, оказавшись частью своего мужчины.
Так хорошо мне может быть только с ним. Душа отправилась в нирвану, а тело пронзила сладкая судорога. Родные руки на теле рождали табун мурашек по коже, а пальчики на ногах сжимались. Сердце то замирало, то пускалось вскачь, вторя рваным движениям мужа.
— Никогда так не делай, поняла меня? — пытался строго говорить супруг, чем вызвал порцию смеха. — Что ты смеёшься?
— Ты такой смешной. Попытка воспитывать во время того самого действительно забавно выглядит. Ахаха… Но именно это я в тебе люблю. Темперамент и сдержанность в одном флаконе. Мой самый любимый и желанный муж. Никто другой, только ты.
Дальше было не до слов. Только страсть. Одна на двоих. Чувства на грани безумия, страсть на грани нежности и порока. С ним только так, и никак иначе. До потери пульса от удовольствия, и воскрешения после стопа.
— - — -
— Знаешь, а это я накаркала беду, — закинув ногу на бедро мужа и обняв за талию, сказала то, что было на душе.
Двухчасовой марафон вымотал нас. Сложный день, огромная эмоциональная нагрузка, сил не осталось на нормальный забег удовольствий. Но и этого нам хватило, чтобы успокоить расшатанные нервы.
