— Ну почему все так? Почему так жестока жизнь? Почему хорошие люди погибают, а подонки барствуют? Почему?
Андрей подошел к ней сзади, взял за плечи:
— Все, Окся, успокойся. Слезами горю не поможешь! Да и нет никакого горя. Мне бы познакомить тебя со своим товарищем. Он, как и ты, одинок. Одинок и несчастен. Бывший офицер, капитан-десантник. Прошел Афганистан. Но вот нашлась гнида и вынудила его уйти из армии. А она, армия, была для него всем. Смыслом жизни! Запил. Жена бросила. Долго черная полоса его тянулась. А сейчас взял и решил начать жить заново, несмотря ни на что, вопреки всему! Вам бы вместе все начать! Он отличный мужик, надежный, ты красивая женщина, порядочный человек. А то, чем занималась раньше, — так это же не по своей воле.
Оксана невесело улыбнулась:
— Ты что — сватаешь меня?
— Посватал бы! Да не успею! Времени на это у меня, к сожалению, не осталось! Но вы встретитесь, обязательно встретитесь, я уверен в этом!
Андрей нагнулся, поцеловав в щеку женщину. Прошел в ванную. Вышел оттуда чисто выбритым и посвежевшим после контрастного душа. Начал собираться, складывая в сумку примененное накануне боевое снаряжение.
Оксана, устроившись в кресле, спросила:
— Ты совсем уходишь?
— Да, сегодня мы простимся.
Он достал из сумки пачку денег.
Положил на журнальный столик:
— Здесь десять тысяч долларов, возьми.
— У меня есть деньги.
— Возьми. Мне они ни к чему. Да, кстати, у тебя парик какой-нибудь есть?
— Есть. Даже несколько.
Оксана вышла в спальню. Покопалась там минут пять, вынесла целую груду разномастных париков.
— Вот, выбирай!
Один подошел. Черные пышные волосы, спадающие до плеч, сразу изменили внешний вид майора.
— Отлично! Если не против, возьму?
— Бери хоть все.
— Ну, все мне не надо, а этот, пожалуй, пригодится.
— У меня еще спортивная сумка есть, а то с брезентом по городу как-то не то!
— Тоже верно!
Наконец, когда все сборы были закончены, майор попросил принести оставленные ранее документы, получив их, проговорил:
— Ну что, Оксана, прощай?
Женщина подошла к Москвитину, прильнула к нему:
— А может, Андрюш, уедем отсюда? Тихо скроемся где-нибудь далеко-далеко, где никто нас не знает и не найдет. И будем жить, а?
— Нет, Окся! Я должен выполнить свой долг. До конца выполнить. Чтобы на этой земле осталось меньше тварей, ради собственного благополучия толкающих страну в пропасть, по прихоти которых гибнут ни в чем не повинные люди. Кроме меня это сделать в конкретном случае некому. Да и не смогу я жить с мыслью о том, что не выполнил того, чему клялся. Прости и пойми меня. Прощай.
Отстранив от себя женщину, майор Москвитин решительно направился в прихожую. За ним захлопнулась дверь, Оксана вздрогнула и опустилась в кресло, поджав ноги. Слезы душили ее. Андрей ушел, и женщина чувствовала, что больше никогда не увидит его.
Подполковника Иванова в Моздоке встречал сам командир отряда специального назначения полковник Карцев. Начальник штаба, заметив командира, сойдя по трапу транспортного «Ил-76», прямиком направился к нему. Подойдя, поздоровался:
— Здравия желаю, Игорь Иванович!
— Здравствуй, Сан Саныч, здравствуй! Как Москва? Как семья? Служба?
— Да все нормально, привет вам от моих и от генерала Оболенского.
— Спасибо, Саша.
— Признаться, не ожидал, что сам приедешь, думал, пошлешь кого встречать.
— Я бы послал, но разговор у меня к тебе серьезный имеется, решил не тянуть и расставить все точки над «i» здесь, в Моздоке, до прибытия к месту дислокации отряда.
Подполковник удивленно взглянул на командира:
— И что же это за разговор такой срочный, Игорь Иванович?
Командир отряда предложил:
— Отойдем в сторону? А то люди кругом, техника.
Отошли почти на край летного поля.
Карцев посмотрел своему заместителю в глаза, спросил:
— Как же это ты, Саня, за двадцать тысяч долларов наше общее дело предал?
Иванов побледнел:
— О чем ты, Игорь?
— Ты прекрасно знаешь, о чем я. Что, кроме Оболенского, не у кого было денег на операцию дочери взять? Ты ко мне по этому вопросу обращался? Или генерал, дав денег, пообещал еще что-то?
Подполковник попытался возмутиться:
— Да как ты, Игорь… что за слова? Предал общее дело! Если я и сообщал генералу, минуя тебя, об обстановке в отряде, то это еще ничего не значит. Оболенский вправе получать ту информацию, которую считает нужной. И получать ее инкогнито!
Карцев повысил голос:
— Вправе, говоришь? А ты не заметил, что после твоих докладов наши штурмовые группы либо работали вхолостую, либо нарывались на засады? А случай в Матли помнишь?
— Что ты хочешь этим сказать?
— То, что Оболенский — продажная гнида! И он связан с Джурой, которому завтра намерен сбросить крупную партию оружия! И то, что это по приказу Оболенского в Москве убили семью Анастасии Ковалевой, а в Хатуламе подставили Москита, которому Настя успела передать документы, свидетельствующие о встрече генерала в столице с известным тебе полевым командиром Джуры — Батыром. После чего к нам и поступили разведданные о сходке бандитов в Хатуламском ущелье. Вот что я хочу тебе сказать! А ты, — полковник ткнул заместителя в грудь, — являлся глазами и ушами Оболенского. Лопырев выходил на тебя после побега Андрея, и ты сразу доложил об этом генералу. А этот факт отряда никак не касался! Ты превратился в «шестерку» оборотня Оболенского, а значит, стал таким же, как и он, предателем! Вот так, господин Иванов.
Подполковник выглядел ошарашенным. В таком контексте он выполнение заданий генерала не рассматривал, тем более не обладая информацией о торговле оружием и о гибели Ковалевой. Он знал, что Анастасию убил бывший муж, но не более того. Поэтому проговорил:
— Этого не может быть, Игорь!
— Что не может быть? Ты считаешь, я стал бы бросаться подобными обвинениями, не имея на то оснований? Вот так взял и придумал? Повторяю, генерал-майор безопасности Петр Константинович Оболенский предатель и преступник, а ты, подполковник Иванов, его сообщник!
Подполковник приложив ладонь ко лбу, попросил:
— Подожди, Игорь, дай прийти в себя!
Командир отряда бросил:
— Приходи! Только быстрее! Времени у меня возиться с тобой мало!
Иванов задумался. Он вспомнил, как Оболенский предложил ему помощь, когда нужна была операция. И все то, что последовало за этим. Он прокручивал в голове всю работу, проделанную на генерала. И только сейчас для подполковника становилось очевидным, что генерал действительно использовал его как своего осведомителя в отряде. И прав был командир, на самом деле это после его, подполковника Иванова, докладов о состоянии дел в отряде боевые выходы штурмовых групп, в большинстве своем, не приносили никаких результатов. Оболенский заставлял спецназ имитировать работу, не нанося врагу должного урона, и в этом ему активно, пусть и невольно, помогал начальник штаба отряда Иванов!
