оказалось дома. Так не Эдди в этом виноват.
Он снова потянулся к молотку, а потом, повинуясь порыву, просто толкнул дверь. И та отворилась с печальным скрипом, словно приглашая.
Эдди вытащил револьвер.
Как-то не настраивают на дружелюбный лад такие вот приглашения.
Холл.
Пустой и темный. Оконца где-то высоко, и свет, сквозь них пробивающийся, рассеивается меж колонн. Колонн целых четыре. Уходят наверх, поддерживая мраморный купол потолка.
Пол тоже мраморный.
И чистый.
Пожалуй, именно это и бросилось в глаза: чистота. Ни паутины, ни пыли. Стало быть, убирают.
Кто?
Какая разница.
– Эй. – Голос Эдди утонул в тишине. И где-то там, впереди, откликнулось эхо.
Интересное дело.
– Есть тут кто живой?
– Ой, ой, ой, – заныло эхо на разные голоса. Ну и что дальше-то?
– Ну как знаете. – Эдди развернулся и толкнул дверь. Вот только та не шелохнулась. Заперли? Кто? Он бы услышал. Но… не услышал. И значит, дело в магии.
Ловушка?
А он, как последний придурок, храбро сунулся? Сам виноват. Хотя… нет, опасности Эдди не ощущал. И дверь, если подумать, не так уж крепка. Высадит.
Он погладил пояс. И вот кто бы что ни говорил, а как чуялось, что пригодятся алхимические шашки.
– Ну и дальше что? – Эдди повернулся. Появилось чувство, что за ним наблюдают. Откуда? Он сосредоточился. Сверху. Там, где в сумраке терялся купол. Вот тоже странное сооружение, словно крышку мраморную на колонны воздвигли. И явно за куполом что-то есть.
Тишина.
Говорить с ним не желают?
Что ж.
Он поднял револьвер и нажал на спусковой крючок. Выстрел громыхнул так, что уши заложило. А сверху посыпалась мелкая крошка.
– Еще? – поинтересовался Эдди.
– Прекратите! – донесся сверху голос. Глухой и раздраженный. – Вы ведете себя как…
– Дикарь?
– Именно.
– Я и есть дикарь. – Эдди вытащил второй револьвер.
– Кто вам разрешил принести сюда оружие?!
– Никто. Я сам. По личной инициативе. – Сложно ориентироваться, не видя собеседника. Но Эдди закрыл глаза, и видеть стало не нужно. Теперь он чувствовал того, кто скрывался в тенях. И не только его.
Трое?
Пока трое. С тремя Эдди справится.
– Спускайся, – предложил Эдди. – Поговорим?
– Ты ищущий… – заголосили наверху, но как-то вот без должного пафоса. – Ты должен пройти путь!
– Кому должен?
– Прекрати!
– Не собираюсь. – Там, наверху, кто бы он ни был, явно злился. И это доставляло изрядное удовольствие. – Сначала зовете, потом балаган устраиваете. А я с детства балаганы не люблю.
Смешок.
И одна из теней пришла в движение.
– Прошу простить моих братьев. – Она обрела плоть, а Эдди с неудовольствием отметил, что именно эту тень он не ощущал. Вообще. – Они привыкли к тому, что здесь оказываются куда более подготовленные личности. Ожидающие даже.
– Чего ожидающие?
Фигура в плаще.
На лице маска. И плащ скрывает очертания тела. Маска черная. Плащ тоже.
– Принятия. В клуб многие стремятся… Эдвард?
– Эдди, – осклабился Эдди так широко, как мог. – Лучше просто Эдди. Мне эти ваши Эдварды вот здесь.
И рукой по горлу провел.
Глаза скрыты за круглыми алхимическими очками. На голове цилиндр, и это выглядело бы смешно, но смешным не кажется.
– Я не стремлюсь, если что, – сказал Эдди. Человек в маске разглядывал его столь же пристально. И видел… что? Костюмчик, конечно, матушкиными стараниями изрядный. И рубашка белая. Даже чистая. А в остальном он мало изменился.
И рожа по-прежнему нечеловеческая.
– Братья хотели бы познакомиться с личностью столь выдающейся. – Человек отвесил поклон, а Эдди кивнул:
– Зачем?
– Скажем так, наше общество хранит традиции. Прошу за мной.
– Эй, – окликнул Эдди. – Называть тебя как?
– Первый брат, – тень откликнулась. – Можно просто Первый.
Ага.
Ни хрена не понятно, но револьверы убирать далеко не стоит. Эдди и не стал. Он держался шагах в трех, не выпуская из вида этого высокого цилиндра.
За колоннами обнаружился узкий коридор, закончившийся дверью, точной копией той, что вела в это здание. А за нею уже и лестница.
И еще коридор.
И снова лестница.
– И долго мы так гулять будем? – осведомился Эдди, оглядываясь. Газовые рожки имелись, пусть и редкие, и светили тускло.
Старое место.
Очень старое.
А главное, что-то такое он уже встречал, и не так давно. Эдди провел пальцами по стене, убеждаясь, что не ошибся. Тот же камень, темный, в красноту. Выходит, что и тут подземелья?
Это же…
– Почти пришли. На самом деле ищущий должен сам отыскать путь. На то он и ищущий.
– Логично. А если заблудится на хрен?
– О, ну что вы! Тот, кто нам нужен, путь отыщет. Ему оставят подсказки. Каждый брат имеет право на одну, ложную или правдивую.
– Игра, стало быть?
– Вроде того. Учеба порой невыносимо скучна, вот и тянет попробовать чего-то этакого. – Первый толкнул очередную дверь. – Это многим нравится. Все рано или поздно просят о вступлении. А там… если большая часть братьев решает помочь, да и кандидат что-то соображает, он приходит именно туда, куда нужно.
– А если нет?
– Здесь хватает прелюбопытных мест. Это очень древние подземелья.
В которых легко потеряться так, что и маги не сыщут.
– Как-то, помнится, один весьма самоуверенный юноша, полагавший, что состояние его отца дает ему право чего-то требовать, проплутал три дня, – любезно сообщил Первый.
– Но вышел?
– Несомненно. Хотя, конечно, самоуверенности у него поубавилось. Да и вскоре он счел нужным прекратить обучение. Так сказать, по состоянию здоровья.
Это предупреждение? Несомненно. Вежливое весьма.
– Я к вам не стремился, – заметил Эдди, прикидывая, отыщет ли дорогу. По всему выходило, что да, не так уж далеко его завели. Если, конечно, дорогу не перекроют.
Алхимических шашек у него всего пара штук.
Хватит?
– Несомненно. – Первый открыл еще одну дверь. – Мы сами редко проявляем инициативу, но… случай уникальный. И братья пожелали воочию увидеть того, кто, быть может, в скором времени примерит корону.
– Типун тебе на язык, – не сдержался Эдди.
– Простите?
– Не приведите боги, говорю.
– Вы настолько нечестолюбивы? – весьма осторожно осведомился Первый.
– Да на хрен оно мне надо?
Зал.
И на сей раз освещен ярко. Настолько, что Эдди почти ослеп от этого света. Здесь жарко и душно. Горят факелы, закрепленные на стенах. Пылает огонь в высоких золоченых чашах. Оплывают от жара свечи на огромном тележном колесе. И в пламени их цепи, колесо удерживающие, кажутся красными, будто того и гляди металл потечет.
Сам зал не сказать чтобы велик.
Круглый. Форма правильная. Пол гладкий. На нем белым мрамором выложен круг, шагов десяти в поперечнике, а дальше – камень черный. И опять же выскобленный до зеркального блеска.
Стены…
Укрыты полотнищами. Словно стяги свисают. Или не словно? Так
