В бою 18.10.43 г. красноармеец Астафьев В. П. четыре раза исправлял телефонную связь с передовым НП . При выполнении задачи, от близкого разрыва бомбы был засыпан землёй. Горя ненавистью к врагу, тов. Астафьев продолжал выполнять задачу и под артиллерийско-миномётным огнём, собрав обрывки кабеля, и вновь восстановил телефонную связь, обеспечив бесперебойную связь с пехотой и её поддержку артиллерийским огнём.
Это куда меня привели?
— Это какой Астафьев? — натурально удивляюсь я.
— Внучка, а ты не сказала, что ли? — удивилась баба Маша.
Вру. Не баба Маша, а Мария Семеновна, судя по книге, которую я (вот удача!) купил буквально пару часов назад!
— А вот и я! — раздался голос, скорее всего писателя, из коридора. И ещё какой-то, тоже мужской.
В комнату зашел сначала средних лет мужик, а за ним и сам писатель. В детстве я перечитал всю поселковую библиотеку, буквально дойдя до трудночитаемых мемуаров о войне, где были одни цифры. А уж приличные, художественные книги я проглатывал жадно. «Царь-рыбу», разумеется, тоже, но на обложке того издания фото писателя не было, поэтому о том, что передо мной мой будущий коллега по жюри, я узнал из контекста разговора. А вот сам писатель меня узнал сразу.
— Если не ошибаюсь, вы, молодой человек, Штыба Анатолий? — спросил он, удивив всех, кроме маленькой Насти, с грустью глядящую на ещё не скорое угощение в виде торта.
— Так точно! — отчего-то по-военному встал и подтвердил я.
— Деда, а откуда ты моего Толю знаешь? — открыла рот Марина.
— Газеты читать надо! А тебе вдвойне стыдно не знать! Кто у тебя ремонт во дворе организовал, а парк новый кто разбил? Ели голубые такие красивые! Я погулял там часик и пишу уже три дня подряд! Мысли появились интересные! — довольный дед достал газету «Комсомолку» и показал всем статью.
— А-а-а! А я как раз живу на проспекте Комсомольском! А что молчал? Ну, какой ты молодец, Толя! — возбудилась Маринка. — Ой, опять сейчас скажешь: «Не люблю, когда хвалят ни за что».
На меня посмотрели с уважением, и думаю, не только из-за статьи в газете. Маринка, простодушно процитировав меня, невольно сделала мне комплимент.
— Представляешь, с Годенко только сегодня о тебе говорили, — сказал Астафьев, пожимая мне руку. — Мол, простой парень, а не боишься новое предлагать! Я из-за этой аллеи твоей и согласился в жюри войти.
— Жюри? — опять завертела головой Марина.
— Конкурс «Комсомолка Красноярска» сейчас проходит, — пояснил я. — Мы с твоим дедушкой в жюри, я от комсомола городского.
— А, конкурс! — разочарованно махнула рукой девушка.
Выдохнули с Виктором Петровичем мы одновременно, стало быть, педалировать эту тему и ему невыгодно.
Далее знакомство плавно перешло в застолье.
— Ты деду про то, что я читал самиздат, лучше не говори, — улучшив момент, негромко попросил я подружку.
— Он не боится! — гордо сказала внучка. — Он даже про Солженицына писал.
— Я — не он, — пояснил очевидные вещи я.
Вечер набирал обороты, я уже освоился в гостях, и даже приемная дочь писателя благосклонно смотрела в мою сторону. Ещё бы, она узнала, что я купил мороженое.
— А где вы с Годенко пересеклись? — улучшив момент, спросил я у Астафьева.
— У Капелько, это наш первый секретарь горкома КПСС города, сегодня встречались, не по этому вопросу, но раз уж собрались, обсудили и конкурс. Честно говоря, плохо понимаем, как кого оценивать. Танцоров и чтецов есть кому оценить, а в остальном — надеемся на твою помощь! — порадовал меня писатель.
Глава 34
Бесконечный и насыщенный встречами день закончился. Марина остаётся ночевать в Академе и сейчас провожает меня, выйдя в подъезд. Пятиэтажка по адресу Академгородок 14 ещё не старая, заметен свежий ремонт, более того, в подъезде чисто и видно, что недавно мыли полы. Все три поцелуя получены, а следом за ними авансом ещё несколько штук, ну и договариваемся о следующей встрече. Собираемся сходить в кино в воскресенье. Детский сад, конечно, а что делать? Марина форсировать события отказалась и мою руку от своей крепкой груди оторвала.
Как я и прогнозировал, обратно из Академа до своей общаги мне пришлось добираться пешком, вернее, бегом. Решил совместить полезное с необходимым. До общаги можно дойти по лесным тропинкам, но, пока сидел в гостях, дождик уже пролился и бежать по мокрой земле некомфортно, так что я бегу по проезжей части дороги. Как и положено бегу навстречу транспортному потоку. Около гастронома сворачиваю, наконец, в сторону леса, осталось пробежать пару домов, потом по тропинке вверх — и я дома!
— Пацан, купи кирпич! — мой путь преградили три довольно рослых парня с мутными физиономиями.
На улице темно, свет только от горящих окон домов и от фонаря возле гастронома, но тот уже далеко позади.
— Ребята, у вас совесть есть? — устало спросил я.
— А? — не понял продавец стройматериалов, держащий в руках этот самый кирпич, очевидно, для промоакции.
Вот сволочи! Я начал злиться.
— Нету у нас совести! — заржал будущий пострадавший.
— А если найду?! — выбиваю кирпич из рук парня, хватая его за лацкан спортивного костюма.
Недоумение в воздухе можно было черпать ложкой.
Джеб левой, вырубающий говорливого, тут же нырок под руку в присяде и хук справа второму. За третьим пришлось гнаться. Догнал. Куда же он от меня убежит?
— Чё надо? Отвали! — озлобленно кричал парень.
Его товарищи по опасному бизнесу молчали и даже ещё не встали на ноги. Ну да, третьего я решил сразу не бить. Надо узнать, что за гопбанда завелась в моём районе? Ладно, если я им попался, или там мой безбашенный сосед Бейбут, или такая же дикая Ленка, или там Илья, скажем, … Тьфу! Короче, повезло, что не беззащитный Аркаша им встретился! Хотя, тот и не будет по ночам гулять, да и, в случае чего, бегать он умеет, вот точно лучше третьего.
Мысли всё скатывались на отмазку хулиганов от заслуженного наказания, но я решил довести дело до конца.
— С Николаевки мы, — сплевывая кровь, прошипел, наконец, бегун.
А вот нечего было тупить, отвечал бы, что спрашиваю, был бы
