Книга Ночь до дедлайна - Винни Фред

Я смеялась и пыталась делать серьёзное офисное лицо, подошла, потянула Мишу за майку, заставляя наклониться ко мне, сунула пальцы в стакан и стала укладывать Мишины волосы. Получилось хорошо, он не выглядел налакированным или слишком мокрым, а просто как будто вспотевшим и подсохшим, идеально.

Поставив стакан на пол, я обратила внимание на его тень и блик от солнца - дальше по коридору форточка открыта, и она как раз поймала луч и отбросила полосу. Я радостно побежала открывать половину окна, и поворачивать на нужный градус, ругаясь на слишком быстрое солнце.

Вернулась, схватила телефон, нащёлкала ещё десяток кадров, решила поправить Мишину майку, подошла ближе, краем сознания понимая, что делаю это больше из желания продлить процесс - идеальный кадр я уже сняла, ещё десяток ничего не изменит. Но мне хотелось это сделать, Миша так очаровательно смущался, когда я его вертела, как куклу, и когда укладывала ему волосы, они такие обалденные на ощупь…

Майка на нём тоже сидела очень хорошо, и прикрывала ровно столько, чтобы вызывать желание её снять, хотя ничего неизвестного под ней всё равно не найдётся, всё и так видно. Но этот тонкий кусок ткани дразнил, я расправляла его слишком долго, и пару раз случайно зацепила кончиками пальцев горячую кожу, это обжигало, вспомнилось то утро, когда мы лежали на диване, и я касалась ладонью его щеки… Он же целовал меня, и я не умерла, и в паническую атаку не ударилась, было даже приятно. Почему я решила, что не могу? Делала ведь уже.

Его грудь под майкой не скрывала ударов сердца, всё сильнее и чаще, температура вокруг поднялась до жары, хотя открытое окно впускало рассветный речной сквозняк, хотелось дышать глубже. В ушах шумело, я уже перестала делать вид, что работаю, положила ладонь ему на плечо, стала поднимать взгляд. В этом пламенном свете он был так потрясающе красив, что хотелось погладить пальцами его лицо, как хочется погладить оружие или спортивную машину. Я не стала себе в этом отказывать - он мой, захочу и поглажу, где захочу, когда захочу, хоть сейчас.

Он на меня даже не смотрел, и не двигался, как будто боялся испугать, что-то сделать не так и всё испортить, это оказалось дико приятно, как будто он спал, а я любовалась и наслаждалась, и никто не мог меня остановить или спросить, чем это я занимаюсь со спящим красавчиком, и как мне не стыдно. А вот не стыдно, хочу и буду.

Я потянула его за майку, заставляя наклониться, он всё-таки посмотрел на меня, я увидела в его глазах столько шкодной мальчишеской радости, как будто я звала его попрыгать с гаражей, и предупреждала, то там сторож и собаки, и туда нельзя, но я знаю, где можно пролезть, и спрашиваю, пойдёт ли он со мной. Его глаза говорили, что конечно же да, обязательно да, как можно скорее, прямо сейчас, а то уже руки чешутся от нетерпения.

Он наклонялся всё ниже, я поднялась на носочки и поцеловала его сама, остановилась, прижимаясь губами и прислушиваясь к ощущениям - волшебные пьяные ощущения, и вообще не страшно, точнее, страшно, но как перед прыжком в речку со скалы - ради того и лезли сюда, чтобы немного побояться и точно прыгнуть, а потом залезть ещё раз.

Миша отодвинулся на миллиметр и шепнул:

- Вылечилась?

Я быстро пожала плечами, улыбнулась и поцеловала его ещё раз, и он обхватил меня двумя руками, прижал к себе и поцеловал по-настоящему. Было ощущение, что я падаю - я ничего не понимала, и ничего не могла сделать, он двумя руками контролировал всё моё тело, от затылка до пяток, я не держала равновесие, и дышала только тогда, когда он давал мне возможность вдохнуть, на миг прерываясь и ослабляя хватку, и это падение не прекращалось, а как будто меняло направление, шок отступил, его сменил восторженный кайф - я не падала, я неслась с бешеной скоростью на американских горках, радостно визжа от ужаса, но точно зная, что не упаду, я в безопасности, просто осознанно щекочу себе нервы.

Нервы чувствовали себя потрясающе, я бы никогда не подумала, что моё тело способно подарить такие ощущения - тоже самое, что он делал субботним утром с моей спиной, теперь происходило с губами, и со всем телом, казалось, он был даже там, где его быть не могло, этот поцелуй даже с пальцами ног что-то делал, я не понимала, касаются ли они пола, но точно знала, что они в восторге.

Фейерверк в голове грохотал уже так, что я окончательно перестала понимать, где я и что со мной, Миша почувствовал, что я перестала отвечать, и замедлился сам, я понемногу пришла в себя, ощутила своё тело, вибрирующее от новых эмоций, но всё же опять моё, пол под ногами, Мишины волосы между пальцами. Я смяла ему всю причёску, и размазала пятна на лице, он выглядел слегка безумным, его руки на моей спине подрагивали.

Я чуть отодвинулась и сказала слабым, хриплым голосом:

- Надо работать.

- Да, - кивнул Миша, и опять поцеловал меня, и я опять рухнула в этот поцелуй как в пропасть, и летала там мёртвыми петлями, пока меня не привёл в сознание треск ткани - я вцепилась в Мишино плечо, но пальцы соскользнули, и в руке осталась только майка, и она трещала по шву. Скорее убрав руку, я увидела, что умудрилась его поцарапать - вообще с ума сошла, у меня даже ногтей почти нет! Как так можно…

Миша увидел моё лицо и рассмеялся, посмотрел на меня, спросил:

- Ещё снимать будешь?

- Да, - я опустила голову и поспешила отойти - вот теперь мне начинало становиться стыдно. Я не помнила, куда дела телефон, и куда поставила стакан, и чуть не наступила на него, и ноги ходили как пьяные, ужасно стыдно.

Найдя телефон, я быстро сделала вид, что страшно деловая и работаю, сделала несколько фотографий, приблизила… Поняла, что идеально. Лучше не будет, потому что некуда - Миша и раньше был офигенным, а сейчас выглядел вообще богоподобно. Волосы он пригладил, кое-как, и получился тот самый эффект небрежности, которого стилисты с оборудованием и лаками добиваются часами, мятая перекошенная футболка и царапины на шее не бросались в глаза, но были к месту. Но главное… Я даже не могла толком понять, что в нём изменилось - поза, выражение лица, всё это вместе - не знаю, но он стал выглядеть сильнее и энергичнее. На его лице было выражение спокойного, давно привычного триумфа, он вроде бы просто читал журнал, но выглядел при этом так, как будто это был его журнал, его заводы на фоне, и его планета.

Такие самодовольные брутальные красавчики обычно снимались в рекламе очень дорогих машин, стремясь убедить покупателя, что имея такую машину, любой будет чувствовать себя властным богатым Джеймсом Бондом, но они всегда были чистенькие и прилизанные, а Мише было по барабану, как он выглядит, он чувствовал себя королём в грязной майке и драных джинсах, потому что был абсолютно уверен в собственном всемогуществе. Я любила его так, что хотелось распечатать это фото во всех форматах и расклеить по всему городу, не для того, чтобы похвастаться своим обалденным парнем, а просто для того, чтобы наполнить мир офигенностью. Лучше точно не будет. И я сказала ему:

- Всё.

Он улыбнулся с облегчением:

- Ты довольна?