с ним справлюсь.
- Нет, - заупрямился Шиль, знакомо тряхнув головой, - я сам. У меня кузен так погиб. Тебе нельзя.
Он дышал тяжело, рвано, и Аль ощутил приступ тошноты, какой бывает от резко нахлынувшего ужаса.
- Не-е-ет! – рванулся вперед, отшвыривая в сторону Шиля и влетая прямо в сгусток пламени. Сила сдавила. Мощным потоком хлынула внутрь. Было такое чувство, что его обкормили сразу всем: мороженым, тортом, мясом, рыбой и салатом. Тело возмутилось. Желудок стиснуло, но все перекрыл проникающий в каждый кусочек тела жар. Аль ощутил себя, медленно поджаривающимся на огне. Он словно был на палящем солнце, нет, он сам был солнцем. Сила захлестывала, он в ней тонул, захлебывался и сил выгрести не хватало.
«Помоги», - мелькнула спасительная мысль, и он потянулся к той, которую любил больше жизни. Потянулся, снимая блок, а следом хлынула переполнявшая его сила.
- Тужьтесь, леди ассара, сильнее.
Боль. Чужая. Страх. Запах крови и лекарств. Напряженный, с нотками паники голос отца.
- Давайте, Юлия Андреевна, вы сможете. Еще разок, а потом отдохнем. Давайте, милая. Вы не можете сдаться. Подумайте о вашем муже, о воспитаннике, обо всех, кто вас любит. Давайте вместе со мной. Раз-два. Раз-два. И дышим, не забываем дышать.
Боль. Усталость. Удивление. Узнавание. Радость. И недовольство – ему здесь не место.
Аль сжался от вины. Он не хотел… А затем энергия догнала, жаркой волной прошла сквозь них, просочилась в голодную пустоту, и Аль услышал до мурашек мяукающий крик.
- Молодец, Юлечка. Умница вы моя! Золотая. Сейчас передохнем и за вторым. Да, моя милая? Не знаю, где вы находите столько сил. Потом обязательно расскажете.
- Как двое? – Харт пошатнулся. Воззрился на брата. Просипел – голос отказал: - И ты молчал?
Фильярг поморщился. Стиснул зубы. Дернул щекой.
- Потому и держали в секрете, что ты не остался бы в стороне.
Харт потер левую часть груди. Сердце сдавило. Воздух закаменел, отказываясь проходить в легкие. В голове теснились злость, разочарование – брат все-таки испортил и надо было забрать Юлю себе, как и планировал с самого начала. Но хуже всего была беспомощность. Она лишала силы воли, от нее опускались руки. Он мог что-то сделать тогда, да что там говорить – он обязательно бы сделал, пусть Юля и возненавидела бы – ненависть пережить можно, смерть - сложнее, а сейчас?
Прислонился лбом к холодной стене. Стоять и ждать.
Зато теперь понятно, зачем Юле понадобился артефакт от водной стихии. И ведь знал, что ассара ничего не делает просто так, но оставил, не стал копать, отступил. Дурак.
- Как она? – в коридор быстрым шагом входили братья: Первый, Второй, Пятый.
- С ней отец, - отчитался Четвертый и добавил: - Я послал за калкалосом.
Харт отлип от стены, повернул вопросительно голову.
- Он обещал помочь, - нехотя пояснил Фильярг.
Братья насторожились.
- Показатели же были в порядке, - произнес Первый и спросил: - С чего такие лица?
- Показатели давали на одного, - криво усмехнувшись, ответил Харт, - а у нас сюрприз от ассары, двойной.
Не удержался, нервно хохотнул, чем заслужил укоризненный взгляд от Фильярга.
- Как двойной? – Второго тоже подвели ноги, и он оперся о стену.
- Мальчик и… - Харт остро взглянул на Четвертого.
- Девочка, - буркнул тот.
- Девочка, - повторил Третий. Подумал, добавил желчно: - Отец в курсе. Нас позвал, чтобы помогли утихомирить защитника, так? Он ведь уверен, что тот обязательно пробудится, когда ассара начнет умирать, да?
Харт не хотел, но в голосе все равно прозвучала издевка.
- Да, жыргхва, так, - и Фильярг с размаху всадил кулак в стену.
- Это был ее выбор, она не может убить ни от одного ребенка, - проговорил с глухим отчаянием, опускаясь у стены и закрывая лицо руками. Из-под ладоней до братьев донесся глухой стон.
- Не трогай его, - осуждающе сказал Первый, - я связался со своими. Первый тэорат поднимает всех чарксов в воздух. Найдем калкалоса.
- Второй поддерживает.
- Третий уже, - недовольно проговорил Харт, и все посмотрели на Пятого. Тот виновато развел руками.
- Ладно, - подвел итог Лиестр, - справимся своими силами. Это дело семьи. Дядей привлекать не станем.
И потянулось ожидание. Тишину разбавляли лишь короткие доклады патрулей:
- Нет. Не замечен. Продолжаем поиски.
- Будете? – достал из кармана плоскую бутылку Арвэл. Поймал удивленные взгляды братьев, пояснил смущенно: - А мне этот напиток понравился. Кузен с Земли вот прислал.
- Мал еще пить, - неодобрительно заметил Первый, отбирая бутылку с виски от Пятого. Отвинтил пробку. Сделал глоток. Прикрыл глаза. Покачал головой.
- Кто бы сомневался, что эта женщина все сделает по-своему.
Виски пустили по кругу. Пили молча, каждый думая о своем. Слова пусты в такие моменты.
- Сидите? – распахнув дверь, поинтересовался его величество, с легким неодобрением оглядывая проигнорировавших кресла сыновей. Он был в расстегнутой, с закатанными рукавами рубашке, в руках полотенце.
- Пьете? – втянул носом воздух. Высочества поднялись с пола.
- Ждем, - отозвался Третий. Фильярг же замер, с надеждой буравя отца взглядом.
Тот неспешно вытер руки о полотенце, и на белой поверхности остались розовые разводы.
- Отца хотя бы угостили, - недовольно пробурчал. Ему протянули бутылку, где на донышке еще плескалась коричневая жидкость.
- Чтобы я, - глоток, - еще раз, - глоток, - принимал роды у ассары.
Выдохнул. Потряс головой.
- Ну? – не выдержал Фильярг.
- Поздравляю, сын, - хлопнул его по плечу король, - все, как хотела эта несносная женщина. Двое. Сама жить будет. Вытянем. Но чтобы я еще раз принимал у нее роды…
И пошел по коридору, забросил испачканное полотенце себе на плечо.
Четвертый вдруг осел на пол, и братья бросились его поднимать.
- Никогда не женюсь, - выдал эмоционально Пятый, - ну его, к жыргхвовой заднице, такие переживания.
- В твои годы я думал так же, - Третий забросил руку Фильярга себе на плечо, подпер брата, - позже понял - риск есть всегда, а одиночество с годами несколько утомляет.
- Это он о любви, - счел нужным пояснить Ларс, подпирая Фильярга с другой стороны. Передразнил: - «Одиночество утомляет», - и добавил: - Не слушай
