отстойной ситуацией.
Неожиданно малыш на моих руках начал шевелиться, мотая головой из стороны в сторону, его ротик приоткрылся, а личико стало сердитым.
— Ох-ох, — занервничала я, — Кажется, он ищет грудь.
Лив закатила глаза.
— Мужчины.
Я рассмеялась, медленно встала с кресла и протянула ей малыша, который уже вовсю давал понять, что проголодался.
Я с восхищением и трепетом наблюдала, как Лив кормит сына, и желала обрести такую же тесную связь со своим собственным ребенком.
— У меня такое чувство в глубине души, что все случится именно так, как и суждено, — посмотрев на меня, произнесла Лив с такой искренней и доброй улыбкой, что мне ничего не оставалось как ответить:
— Надеюсь, что так.
Глава 19
Наши дни
Вечером следующего дня, зная, что дети уже были в своих кроватях, я направилась в дом Девона. Весь день я набиралась храбрости, но все равно не была полностью уверена в том, что конкретно скажу ему, когда приеду. Меня задел за живое наш с Нейтом последний разговор.
Я остановилась возле крыльца и отправила Девону текстовое сообщение, не желая разбудить детей стуком в дверь или дверным звонком.
«Я стою на твоем крыльце. Мы можем поговорить?»
Прошло несколько минут и, наконец, послышались спускающиеся по лестнице шаги, а затем открылась входная дверь.
Девон выглядел невероятно, как и всегда. Его блондинистые волосы были уложены по-прежнему назад, губы — розовые и более пухлые, чем у большинства женщин — смотрелись просто неотразимо, но вот его глаза утратили былую искру и жизнерадостность. После смерти Лив его взгляд часто был потухшим и безрадостным, но я надеялась, что и мое недавнее отсутствие тоже повлияло на Девона. Я не хотела, чтобы он страдал, но также была слишком гордой, чтобы признать, в глубине души хотела, чтобы он скучал по мне. Это ничего бы не изменило. И в то же время, впервые я бы смогла ощутить, что он хоть что-то чувствует ко мне. Часть меня отчаянно этого хотела. Но это было мимолетное желание.
— Эви, — голос Девона звучал не так, как раньше. Прошла всего неделя с нашей последней встречи, но он казался мне совсем другим человеком. Выражение его лица выглядело почти болезненным, словно мое присутствие на пороге его дома причиняло физические страдания. — Я уже начал думать, что больше никогда не увижу тебя.
«А я начала понимать, что ты с самого начала никогда не видел меня».
— Извини, что так исчезла. Мне нужно было время подумать и привести свои мысли в порядок. Могу я войти?
— Конечно, — ответил Девон и отступил назад, давая мне более чем достаточно пространства, чтобы я смогла зайти в дом и ненароком не задеть его.
Я заметила, что он не улыбался, как раньше. Точнее его улыбка была прежней, просто она больше не цепляла меня. Его запах не будоражил, как обычно, он просто напомнил мне о тех временах, когда мне хотелось постоянно чувствовать его собственный запах, разлить по бутылочкам и постоянно вдыхать. Теперь же он просто пах, как Девон.
Я прошла мимо него и села на диван, пристально глядя на лестницу. Мне отчаянно хотелось проскользнуть в комнату Руби и Джакса. Чмокнуть их в голову и потрепать волосы. Я ужасно скучала по ним на протяжении прошедшей недели, но понимала, что будет лучше немного отстраниться.
— Как они? — спросила я, продолжая смотреть на лестницу. До меня донесся тяжелый вздох, и от этого я ощутила боль в сердце, словно его сдавили в тисках. Я никогда не хотела ранить детей.
— Сначала они были немного растеряны и расстроены, особенно Джакс. Но к среде почти вернулись в прежнее русло.
— Было трудно справиться со всем этим? — я не хотела добавлять «без меня», задавая вопрос, но это и так подразумевалось. Мысль спросить его, справлялся ли он без меня, вызывала слишком сильную боль, я бы не смогла это вынести.
— Были некоторые трудности, но я нашел решение. На самом деле, Эви, я рад, что ты здесь. Мне нужно кое-что сказать тебе.
— Девон, если не возражаешь, я бы хотела начать первой. Иначе потеряю самообладание. Мне действительно необходимо выговориться.
Девон согласно кивнул головой и присел в мягкое кресло, стоящее прямо напротив меня.
Я сделала глубокий вдох и начала свою речь, которую мысленно проговаривала миллион раз до этого.
— Я встретила Оливию в первый день в старшей школе. Мне было четырнадцать. Она была первым человеком, кто заговорил со мной. Старалась сделать так, чтобы я чувствовала себя комфортно в печально известной неприятной ситуации. С тех пор она стала моей лучшей подругой. Я и мечтать не могла о друге лучше нее, Девон. Она была милой и верной, красивой, но не тщеславной, открытой и дружелюбной. Она дружила со всеми, и все любили ее. И я в том числе. Даже когда на первом курсе колледжа она начала встречаться с парнем, в которого я влюбилась с первого взгляда, по-прежнему любила ее, — сделала еще один глубокий вдох, стараясь успокоиться, хотя разговоры об Оливии всегда вызывали у меня слезы. — Я наблюдала за тем, как вы двое строите свою жизнь вместе, Девон. Находилась рядом на каждом ее этапе. И даже несмотря на то, что у меня всегда были чувства к тебе, и я понимала, что будь у меня шанс, я бы смогла сделать тебя очень счастливым, ни разу не захотела поступать так.
Я подняла глаза и встретилась с его взглядом, и меня бросило в жар. Его глаза не выражали ничего, кроме сочувствия и сострадания. Конечно, он, возможно, и так уже знал все, что я ему говорила. Он легко мог бы прервать меня, прежде чем кто-либо из нас почувствовал бы неловкость, но нет, Девон понимал, что для меня было важно, придя к нему, сказать все, что хотела. Возможно, он чувствовал то же, что и я. Словно смерть Оливии не положила конец всему, как должно было быть. Раньше я думала, что ее смерть могла бы закончить мои страдания, душевную боль. К счастью, Оливия была уже свободна от своей боли и вечной борьбы. Но остальные из нас продолжали преодолевать то, что осталось после ее ухода. И я решила, что это прекрасная возможность запереть саму себя в клетке, в которой металась на протяжении многих лет.
Я смотрела на свои, несомненно, неприемлемые и, безусловно, нездоровые взаимоотношения с Девоном и уцепилась за них в надежде, что это удержит меня на плаву.
Все, что я
