— Асю вырвало после завтрака. Она весь день лежит и ничего не хочет. Вроде бы температура не поднималась, но я так сильно боюсь. Неустанно молю Бога, чтобы помог девочке. Мне так страшно.
Демьян негромко рычит себе под нос и спешит переодеться, чтобы пойти к дочери в чистой одежде, а я скрещиваю руки на груди и иду на кухню, чтобы поесть, ведь мне необходимо выпить витамины.
— У вас огромное сердце, Татьяна, — присоединяется ко мне Юлия Сергеевна, когда я накладываю картофельное пюре с котлетами на тарелку. — Ася рассказала, что ее мама вернулась. Нужно обладать огромной силой, чтобы назвать дочерью ребенка погибшей сестры.
Меня отчего-то немного коробят слова няньки, и я устремляю на нее возмущенный взгляд. Сажусь за стол, стараясь успокоиться, но внутри все равно плещется ярость.
— Ася моя дочь. Точно такая же, как и малыш, который скоро родится у нас с Демьяном. И я не хочу, чтобы кто-то считал иначе.
Юлия Сергеевна начинает кивать и утирать влажные щеки платочком, а я утыкаюсь в тарелку и начинаю водить по картофельному пюре вилкой, вырисовывая волны.
Эта мысль не дает мне покоя, ведь если только так мы можем спасти Асю, то мы должны попробовать.
Вспоминаю, как однажды потеряла своего ребенка, и на глаза наворачиваются слезы. Как же это тяжело: решать, какому ребенку стоит жить. Кладу руку на свой живот, внутри которого зарождается новая жизнь, и тяжело выдыхаю.
Глава 32. ДымкаЭту ночь я снова провожу в комнате Аси, потому что у девочки подскакивает температура, и я боюсь, что она поднимется слишком высоко. Время от времени к нам входит Демьян, говоря, что он беспокоится за мое состояние, ведь беременным нужно отдыхать больше, но я ничего не хочу слышать. Я чувствую себя прекрасно и понимаю, что если буду находиться на расстоянии от девочки, то мне станет гораздо хуже. Я буду постоянно нервничать, подпрыгивать и все равно приду сюда. Скорее всего, мужчину мучают те же мысли.
Наутро Демьян входит в комнату и говорит, что он позвонил доктору и тот велел везти Асю в больницу.
— Я не хочу в больницу! — хнычет малышка, но даже она понимает, что так будет правильно, поэтому помогает мне собраться.
Заплетаю волосы малышки, отмечая, что на расческе остается слишком много волос: они начали выпадать у нее. Сердце сжимается за Асю. Да пусть хоть все волосы сейчас выпадут, а она выживет. Руки трясутся и не слушаются, однако я пытаюсь не показывать свое смятение: нельзя запугивать девочку еще сильнее.
Мы едем в больнице, а Ася прижимает к себе подаренную мной игрушку. Она грустит и ни о чем не хочет говорить. Не представляю даже, что может случиться дальше, если сейчас душу терзает такое вселенское горе. Я долго не могла пережить потерю своего нерожденного ребенка, а тут такая взрослая девочка, успевшая перенести немало горестей. Должна ведь в жизни быть справедливость?.. Не может Ася умереть, ведь она так много пережила.
Доктор забирает девочку на анализы и говорит, что после них девочка должна будет какое-то время полежать в палате, потому что ей планируют поставить капельницу, чтобы хоть немного стабилизировать состояние и снизить температуру. Мы с Демьяном сидим молча. Мысли каждого из нас изобилуют негативом, поэтому мы просто не можем говорить, чтобы не сделать друг другу хуже. Демьян лишь крепко сжимает мою руку и тяжело дышит, а я стараюсь не смотреть ему в глаза.
Мысленно я молюсь, чтобы с девочкой все было хорошо. Не должно быть иначе. Пусть все будет лучше, чем мы можем себе представить. Вдруг это просто последствия химии? Вдруг таким образом организм перестраивается на новую стадию, где начнется активное восстановление?
— Тебе зеленый чай заказать? — спрашивает Демьян, нарушая царящую между нами тишину.
— Горячее молоко, — отвечаю, так и не глядя ему в глаза, потому что не должна делиться своими страхами, вот только голос все-таки выдает мое состояние, и Демьян присаживается на корточки перед моими коленями, обхватывая их руками.
— Эй! Все будет хорошо. Бывало состояние и похуже. Я надеюсь, что все нормализуется. Это не самое худшее, через что нам с Асей приходилось проходить…
— Хорошо, если так, — пытаюсь улыбнуться я.
Мужчина еще какое-то время держит меня за руки, а потом поднимается и идет в буфет. Он покупает горячее молоко для меня и кофе для себя в специальном автомате и приносит мне стаканчик. Делаю маленький глоток и морщусь: отвратительный вкус. Вообще, не понимаю, как можно покупать что-то в этих автоматах, потому что все вкусы смешиваются, и молоко обретает непонятные нотки: то ли кофе, то ли чая. Нахожу взглядом мусорную корзину, и решаю, что допивать это молоко не буду, но не успеваю встать и выкинуть практически полный стаканчик, потому что к нам приближается лечащий врач Аси.
— Срочный анализ дал отнюдь не положительные результаты, — мотает головой мужчина.
Я вздрагиваю, проливаю немного молока на обнаженное колено и морщусь от обжигающей боли, но она не настолько страшная, как то, что творится у меня в душе.
Демьян резко меняется в лице и бледнеет. Он вытягивается как струнка и выбрасывает свой недопитый кофе нервным движением руки. Часть жидкости плещется через край, но это сейчас не имеет высокого значения: важнее, что скажет врач.
— Что это значит, доктор? — сухо спрашивает Демьян.
— Состояние пациентки сильно усугубилось, болезнь прогрессирует… — доктор косится на меня, словно не может сказать всю правду в моем присутствии.
— Я могу поговорить с вами наедине? — спрашивает мужчина у Демьяна, а тот вопросительно смотрит на меня.
Киваю.
Хоть я и умру от любопытства, от желания узнать, что нас ждет дальше, но, наверное, он прав, и мне лучше не слышать этого. Если врач огласит сроки, я сойду с ума. Не представляю даже, каково Демьяну, но очень рассчитываю, что он справится с новостью, какой бы она ни была.
Мужчина уходит следом за доктором, а я все-таки встаю на успевшие стать ватными ноги и медленно бреду к мусорной корзине. Осторожно ставлю в нее стаканчик с молоком, чтобы не расплескалось, и краем глаза замечаю Виктора, выходящего из медицинского центра.
Что он здесь забыл?
Это точно был он!
Я не могла обознаться!
Бегу на улицу, но поймать мужчину не успеваю, лишь замечаю, как его машина выезжает со двора. Почему он был здесь? Что задумал? Уж не решил ли заплатить, чтобы Асе помогли уйти со свету, тем самым надеясь разлучить меня с Демьяном? Неприятное предчувствие нарастает комом, а я звоню Виктору, но он не отвечает. Поначалу мужчина скидывает мой звонок, а потом начинает игнорировать, и я отправляю ему сообщение:
