Ознакомительная версия. Доступно 27 страниц из 131
– Но как это отличается от всего остального в твоей жизни?
– Никак.
Мы подъезжаем к частной дороге, ведущей к дому Клэр. Сворачиваем.
– Генри?
– Да?
– Если бы ты мог остановиться сейчас… если бы ты мог больше не перемещаться во времени, и без последствий для себя, ты бы это сделал?
– Остался бы и все равно встретил тебя?
– Ты уже встретил меня.
– Да, я бы остался.
Я смотрю на Клэр, в темноте машины кажущуюся призраком.
– Было бы забавно, – говорит она. – Я бы хранила все воспоминания, которые ты бы никогда не разделил. Это было бы как – то есть это так и есть, — как будто живешь с человеком, лишившимся памяти. У меня все время такое чувство, с того момента, как мы встретились здесь.
– Значит, в будущем ты сможешь наблюдать, как я барахтаюсь в каждом куске воспоминаний, пока не соберу их все. Полный набор, – смеюсь я.
– Думаю, да, – улыбается Клэр. Она подъезжает и поворачивает перед домом. – Дом, милый дом.
Позднее, после того как мы забрались наверх и разбрелись по своим комнатам, я надел пижаму, почистил зубы, проскользнул в комнату Клэр, не забыв запереть замок, и мы согрелись в ее узкой постели, она шепчет:
– Я не хочу, чтобы ты это пропустил.
– Что пропустил?
– Все то, что случилось. Когда я была маленькой. В смысле, пока это случилось только наполовину, потому что тебя там еще не было. Вот когда ты там побываешь, все будет настоящим.
– Я уже в пути.
Я пробегаю пальцами по ее животику, вниз, провожу между ног. Клэр вскрикивает.
– Молчи.
– У тебя рука ледяная.
– Извини.
Мы занимаемся любовью осторожно, тихо. Когда я наконец кончаю, напряжение такое, что у меня начинает жутко болеть голова, и я пугаюсь, что исчезну, но нет. Вместо этого я лежу в объятиях Клэр, оцепенев от боли. Клэр храпит, тихо и нежно, и ощущение такое, что через мою голову проползает бульдозер. Я хочу в свою кровать, в свою квартиру. Дом, милый дом. В гостях хорошо, а дома лучше. Приведите меня домой, дороги. Дом там, где твое сердце. Но мое сердце здесь. Значит, я дома. Клэр вздыхает, поворачивает голову и затихает. Привет, дорогая, я дома. Я дома.
КЛЭР: Чистое, холодное утро. Завтрак съеден. Вещи уже в машине. Марк и Шэрон уже уехали с папой в аэропорт в Каламазу. Генри в зале прощается с Алисией; я бегу наверх в комнату мамы.
– О, уже так поздно? – спрашивает она, увидев меня в пальто и ботинках. – Я думала, вы останетесь на обед.
Мама сидит за столом, как всегда заваленным обрывками бумаги, исчерканными ее экстравагантным почерком.
– Над чем ты работаешь?
Что бы это ни было, там полно вычеркнутых слов и бездумных каракулей.
Мама переворачивает страницу текстом вниз. Она очень ревностно скрывает свои творения.
– Ни над чем. Это стихотворение о саде под снегом. Ничего хорошего не выходит. – Мама встает и идет к окну.– Странно, что стихотворения никогда не бывают так же хороши, как настоящий сад. По крайней мере, мои стихи.
Я не могу ничего ответить, потому что мама никогда не давала мне прочитать ничего из написанного. И поэтому я говорю:
– Сад прекрасный.
Она отмахивается от комплимента. Похвала ничего не значит для мамы, она ей не верит. Только критика может окрасить ее щеки румянцем или привлечь ее внимание. Если бы я сказала что-нибудь пренебрежительное, она бы запомнила навсегда. Наступает неловкая пауза. Я понимаю, что она ждет, когда я уйду, чтобы продолжить писать.
– Пока, мама, – говорю я, целую ее холодную щеку и убегаю.
ГЕНРИ: Мы едем уже около часа. На протяжении нескольких миль дорогу обрамляли елки; теперь мы едем по равнине, полной изгородей из колючей проволоки. За это время никто из нас не произнес ни слова. Как только я замечаю, что эта тишина неспроста, решаю что-нибудь сказать.
– Было не так плохо.
Голос у меня слишком жизнерадостный, слишком громкий в маленькой машине. Клэр не отвечает, и я смотрю на нее. Она плачет, слезы бегут по ее щекам, она ведет машину и делает вид, что все в порядке. Я никогда раньше не видел, чтобы она плакала, и эти стоические тихие слезы убивают меня.
– Клэр. Клэр, может… может, на минутку остановимся?
Не глядя на меня, она притормаживает, съезжает на обочину и останавливается. Мы где-то в Индиане. Небо голубое, на поле в стороне от дороги полно ворон. Клэр упирается лбом в руль и длинно всхлипывает.
– Клэр. – Я разговариваю с ее затылком. – Клэр, извини. Это… я что-то испортил? Что случилось? Я…
– Дело не в тебе, – говорит она из-под покрывала из волос.
Мы сидим так несколько минут.
– В чем тогда дело?
Клэр качает головой, я сижу и смотрю на нее. Наконец набираюсь мужества и дотрагиваюсь до нее. Глажу по волосам, чувствуя через плотные мерцающие локоны вздрагивающие плечи. Она поворачивается, я неловко обнимаю ее, и она плачет навзрыд, содрогаясь всем телом.
Наконец она затихает. Потом говорит:
– Черт бы побрал маму!
Позже мы стоит в пробке на Дэн-Райан-экспресс-вей, слушаем Ирму Томас.
– Генри? Все было… было плохо?
– Ты о чем? – спрашиваю я, думая, что это она про свои слезы.
– Моя семья, – говорит она вместо этого. – Они… они показались…
– Все нормально, Клэр. Они мне правда понравились. Особенно Алисия.
– Иногда мне просто хочется загнать их всех в озеро Мичиган и утопить.
– Хм, знакомое чувство. Слушай, мне кажется, твой отец и брат видели меня раньше. И Алисия сказала кое-что очень странное перед тем, как мы уезжали.
– Я видела тебя с папой и Марком однажды. А Алисия как-то раз видела тебя в подвале, когда ей было двенадцать.
– Стоит ждать неприятностей?
– Нет, потому что объяснение слишком дикое, чтобы в него верить.
Мы оба смеемся, и напряжение, не отпускавшее нас всю дорогу до Чикаго, исчезает. Пробка начинает рассасываться. Вскоре Клэр останавливается у моего дома. Я забираю сумку из багажника, смотрю, как Клэр выезжает с парковки и скользит по Деарборн, и чувствую в горле комок.
Через час я понимаю, что мое чувство напоминает одиночество и что Рождество в этом году официально закончилось.
ДОМ ТАМ, ГДЕ ПРЕКЛОНИШЬ ГОЛОВУ
9 МАЯ 1992 ГОДА, СУББОТА
(ГЕНРИ 28)
Ознакомительная версия. Доступно 27 страниц из 131
