Книга Дочь костяных осколков - Андреа Стюарт

Остров Нефилану

С кражей орехов каро все прошло как надо. Теперь оставалось объяснить Фалу истинную цель повстанцев, а это куда как непросто.

Ранами сидела на берегу с книгой в руке и ждала Фалу. Поболтала в воде ступней и понаблюдала за тем, как рыбка метнулась прочь от поднявшейся ряби.

Все могло пройти хуже, но Ранами не была уверена, насколько хуже. Как только Фалу поняла, что значат орехи для фермеров, она сразу и с большим рвением ввязалась в их затею. Она выбежала к стражникам и заявила, что на нее напали в лесу, и увела их за собой, предоставив Ранами возможность украсть столько ящиков, сколько та сможет унести.

Но Фалу никогда и ничего не делала наполовину. Решившись на что-то, она шла до конца.

Именно решившись.

Ранами понимала, что попросить Фалу помочь украсть партию орехов каро – это одно, а просить ее держать рот на замке, когда ты собираешься свергнуть отца-губернатора, – совсем другое. Она пару раз глубоко вдохнула напитанный запахом дождя воздух и снова принялась читать. Обнаружив, что уже в третий раз перечитывает один и тот же абзац, захлопнула книгу. Выдуманные истории не способны отвлечь от настоящего, особенно когда в голове полная неразбериха.

– Ты хотела со мной увидеться? – спросила Фалу у нее над головой.

Ранами отложила книгу, встала и обняла возлюбленную за шею. От Фалу слабо пахло цветочным мылом и потом. Наверное, очень спешила на встречу. Она коротко обняла Ранами за талию и быстро отступила. В последнее время их объятия напоминали мимолетный визит пчелы на цветок и ничем не заканчивались.

– Я хочу кое о чем тебя попросить, – сказала Ранами.

– А тебе не кажется, что это уже перебор с просьбами? – Фалу скрестила руки на груди.

Знакомая интонация говорила о том, что они стояли на пороге ссоры. Фалу неслась в этом направлении, а если уж она закусила удила, вряд ли что-то могло ее остановить.

Но Ранами все равно попробовала:

– Я сделала что-то, что тебя так разозлило?

– Все не так просто. И это не имеет отношения к тому, что ты сделала или не сделала. Да, я зла, но попробуй посмотреть на все это с моей стороны. Я люблю тебя. Я готова горы ради тебя свернуть. И похоже, даже Империю ради тебя готова предать.

– Ты правильно поступила.

– Как у тебя все просто. Я даже завидую. Ты отвезла меня на фермы, показала, как тяжело живут все эти люди и как мало им надо, чтобы выжить. Я, естественно, почувствовала себя виноватой в их бедственном положении и захотела как-то им помочь. А потом ты привезла меня в самое логово Безосколочного меньшинства. Помнишь, я сказала, что могу написать императору, что они здесь укрываются? Джио сказал, что они перехватили мое письмо. Я понимала, что все не кончится так просто: я выполняю их просьбу и они оставляют меня в покое. Думаешь, Джио позволит мне уйти? Я слишком много знаю. Ты привела меня в логово голодных львов.

Ранами потеряла дар речи. Ей такое и в голову не приходило. Все, чего она хотела, – это обнять Фалу, показать ей, как она в нее верит.

– Ты же не расскажешь об этом отцу?

Фалу поджала губы.

– Нет, не расскажу. Но моя верность из-за тебя раскололась надвое. Ты поставила меня перед выбором: отец или Безосколочное меньшинство? И ты, ты на их стороне, это ясно как день. Ты знаешь все их секреты. Я люблю тебя, Ранами, но ты никогда не говорила, что настолько глубоко во все это погрузилась.

Боль в голосе Фалу обжигала сильнее, чем все удары и затрещины, которые доставались Ранами, когда она была сиротой из сточных канав. Сначала она и не думала, что все зайдет так далеко, но потом обратилась к безосколочным за помощью, и они откликнулись. Это было так не похоже на большинство других людей. Они продолжали ей помогать, и со временем она почувствовала, что обязана как-то им отплатить.

– Должен быть другой выход, – сказала Фалу. – Я могла бы убедить отца уйти в отставку. Если я выберу отца – потеряю тебя. Выберу тебя – потеряю все. Правление отца никогда не вызывало у меня восторга, я во многом с ним не согласна, но в жестокости его нельзя обвинить. Он любит роскошь, он ленивый и мог задать мне взбучку, как когда-то мама. Я прочитала несколько книг из тех, что ты мне советовала, и знаю, что революции не бывают тихими и бескровными. И я не хочу, чтобы мой отец пострадал.

– Тогда помоги нам. Помоги совершить мирный переворот.

Фалу закрыла глаза, как будто набиралась терпения перед разговором с капризным ребенком, а потом обняла Ранами, и в этот раз по-настоящему.

– Расскажи мне, что будет потом.

Ранами попыталась отстраниться, но объятия Фалу были слишком крепкими.

– Потом?

– Да. После того, как мой отец уйдет в отставку. Заставь меня помечтать. Я стану губернатором? Ты станешь жить со мной во дворце? Ты, при всех этих условиях, станешь женой губернатора? Повстанцы позволят тебе решиться на такое? А мне? Мне они это позволят?

– Я не думаю, что все этим закончится.

Фалу отпустила Ранами:

– Тогда ради чего ты это делаешь?

Быть вместе. В отличие от Фалу, Ранами никогда к этому не стремилась. Она любила Фалу, любила всем сердцем, но были вещи важнее их союза, и она не знала, как это объяснить, не причинив боли возлюбленной.

Ранами посмотрела в глаза Фалу:

– Я не могу думать только о себе, я должна думать о других.

– Тебе я верю, – сказала Фалу, – а вот безосколочным не доверяю.

– С твоей помощью мы могли бы проникнуть во дворец, – торопливо заговорила Ранами. – У нас есть информаторы, но на них не всегда можно положиться. Время смены караула, слабые участки дворцовой стены…