…жарких ладоней, накрывших острые коленки и двинувшихся дальше и выше, до самого края кружевных подвязок, смятых юбок, крепкого тела — близко-близко — и легкого дыхания на моих губах за мгновение до того, как граф… Коул подастся вперед, накрывая их поцелуем…
«Да…»
Предательское слово едва не вырвалось на волю. Я прикусила губу, надеясь, что боль отрезвит разум, но увидела перед собой темную голову и широкие плечи графа — так близко, что достаточно было лишь протянуть руку, чтобы зарыться пальцами в длинные пряди, небрежно перехваченные на затылке черной лентой — и только покраснела ещё гуще.
— Не нужно, — я отвернулась и подтянула к себе ногу, хотя все внутри молило о продолжении. — Мне уже лучше, милорд. И я хочу… хочу, чтобы вы попробовали прочитать меня. Послание Мэрион. Мне нужно показать его вам. По-настоящему.
Лорд Хенсли вздохнул — как мне показалось, несколько разочарованно.
— Это невозможно. В таком состоянии, как ваше сейчас, нельзя проводить подобные процедуры. Достаточно будет, если вы просто расскажете мне.
— Вы не поверите.
— Поверю, — уверенно возразил он.
— Это вы сейчас так говорите, — я покачала головой. — А как только услышите, решите, что я сошла с ума от потрясения и горя. Это… настолько невероятно, что я сама до конца не верю в то, что сказала Мэрион.
Восьмая стихия, запретная магия, императорская кровь. И то, что при дворе все, включая самого Солнцеликого, знали об истинной сущности лорда Голдена, знали, но закрывали глаза — даже мне самой все казалось каким-то бредом, фантазией воспаленного ума, повредившегося при виде мертвой сестры. Поверить в реальность этого было не проще, чем в водного духа, говорившего со мной голосом Мэр.
Вот только… как можно было выдумать то, о чем и помыслить-то было невозможно?
— Лорд Хенсли, — переборов смущение, я подняла на графа усталый взгляд. — Прочитайте меня. Мне все равно, что со мной будет. Главное, скорее найти способ справиться с лордом Голденом и спасти Лорри.
— Нет, — лорд Хенсли упрямо и недовольно мотнул головой. — Я не стану этого делать. Вопрос закрыт, мисс Вестерс. Но, — он строго посмотрел на меня, пресекая возражения, — раз вы настаиваете на том, чтобы показать ваше видение, есть другой способ. Только для этого мне нужно будет вас коснуться.
От последних слов меня снова бросило в краску — не иначе как сказывались последствия перенесенной лихорадки, путавшей мысли и чувства. Коснуться… как же непросто будет думать о дворцовых тайнах, ощущая на коже горячие ладони лорда… Коула. И не вспоминать, как быстро стучало сердце, как скользили по лодыжкам сильные пальцы…
Сосредоточиться, нужно было сосредоточиться!
— Да. Да, конечно, — я мелко закивала, испугавшись, что слишком затянула с ответом и граф откажется от своего предложения. — Делайте со мной все, что сочтете нужным.
Сказала — и прикусила язык, устыдившись собственной глупости и непристойной двусмысленности. Оставалось надеяться, что порозовевшие щеки и неуместные фразы лорд Хенсли спишет на волнение и недавнюю болезнь.
Граф неопределенно хмыкнул. И, обойдя меня, замер за спиной. Руки, сильные и горячие, обхватили голову, пальцы чуть сжали виски.
— Все, — раздался над ухом уверенный голос. — Теперь я почувствую правду и ложь в ваших словах. Начинайте, как будете готовы.
Я медленно вздохнула, очищая разум от предательских мыслей о близости лорда Хенсли. Закрыла глаза, воскрешая в голове воспоминание в мельчайших деталях. Плескалась вода, садилось за горизонт кроваво-красное солнце, трепыхался зацепившийся за скалу грязно-белый парус.
«Белая морская пена. Белые кружева на дорогом платье, не тронутые песком и морем. Белая кожа, будто навсегда застывшая под тонкой коркой льда. Белый, мертвый камень силы с трещиной посередине».
Мэрион.
Образ сестры, четкий, как наяву, возник перед внутренним взором — и словно отзываясь на внутренний призыв, языки пламени потянулись ко мне, складываясь в призрачную фигуру, лежавшую среди огня, точно на погребальном костре.
На мгновение паника кольнула сердце. Как я смогла сотворить такое? Не выдал ли огонь моей истинной магии? Мучительно захотелось повернуться, увидеть реакцию лорда Хенсли — но сильные пальцы на висках оставались недвижимы. Быть может, так проявляла себя магия разума — создавая видимую иллюзию из чужих мыслей. Иначе… как объяснить каменное спокойствие главы императорской службы безопасности, изучающего из-за моего плеча огненное видение.
Не важно. Сейчас не важно. Нужно было двигаться дальше.
Я вытянула руку — как тогда — чтобы коснуться иллюзорной бледной шеи. Сноп искр, сорвавшихся с горящих щепок, взметнулся вверх, имитируя появление водного духа. Угольки-глаза распахнулись.
Мы заговорили одновременно — Мэрион и я.
— Эверли. Представляешь, я думала, самое сложное — это попасть ко двору. Как же мало я знала…
Лорд Хенсли слушал молча. Я не могла видеть его лица и остро жалела об этом — хотелось знать, как он реагировал на мои слова, что думал. Лишь один раз мне показалось, что ладони будто бы чуть сильнее прижались к моим вискам — когда Мэрион сказала о том, что Айона больше не безопасна для наследников императорской крови.
— Уезжай, Эв. Продай украшения матери и садись на первый же корабль до Варравии. Здесь тебе больше не за что держаться и не о чем жалеть. Прости, что не уберегла тебя от этой горькой правды. Прости и прощай. Твоя Мэр.
Последнее слово — и огонь рассыпался в воздухе фейерверком искр.
Совершенно обессилев, я устало прислонилась спиной к так удачно стоявшему сзади лорду Хенсли. Γраф молчал, давая мне время прийти в себя. Пальцы — уже не теплые, а приятно прохладные — круговыми движениями массировали мои ноющие виски.
— Это безумие, да, — нарушила я гнетущую тишину. — Могущественная восьмая стихия. Запретная магия. Такого просто не может быть… Но теперь вы точно знаете, что именно это и сказала Мэр, слово в слово.
Последним, что я ожидала услышать в ответ, был знакомый детский стишок. Но именно его и проговорил, выделяя голосом цифры, лорд Коул Хенсли.
«Раз, два, три, четыре, пять –
Маги начали считать.
Семь стихий и семь основ,
Семь великих мастеров.
Первый пламя взвил горой,
Зверя подчинил второй,
Третий ведал каждый сплав,
Знал четвертый тайны трав,
Пятый — ветер укротил,
Реку вспять шестой пустил,
Разумом седьмой силен,
Восьмой…»
— «А восьмой выходит вон», — закончила я. — Мы с Мэрион любили эту считалочку.
Мужчина за моей спиной ощутимо напрягся.
