Сначала он делает это медленно, едва касаясь, нежно, прикосновения легкие как пёрышко, но с каждой секундой поцелуй становится все глубже.
Яростнее. Настойчивее. Страстнее.
Его горячий язык просовывается внутрь, лишая рассудка, заставляя мое тело оживиться и воспарить к небу.
Боже, я просто теряюсь во времени и пространстве.
В его тёплых объятиях и приятном запахе, что щекочет рецепторы.
Меня как будто охватило огнём, жар прилип к щекам и распространился в область сжатых бёдер.
Никого нет рядом. Есть только я и он.
Два поглощённых друг другом человека.
Есть его руки, что опускаются на талию, пальцы, что впиваются в кожу.
Я даже не поняла, когда начала отвечать ему, уже хватаю его за волосы и тяну ближе к себе. Кайфуя от острых ощущений.
Растворяюсь в нем как сахар в тёплой воде.
Парень так умело управляет процессом, что я, не успев опомниться, чувствую, как он опрокидывает меня на прохладный диван, вжимается своим телом. Проникая языком все глубже, испуская еле уловимые стоны, смешивая их с моими.
Кусает за губы, втягивает их в себя, я же не смело, но повторяю за ним, исследуя это, казалось бы, простое действие, от которого по телу разбегается мелкая дрожь.
Его проворные руки, что забрались под юбку, уже исследуют голые ножки. Собственнически ощупывая каждый миллиметр.
Оба задыхаемся, и когда он все же от меня отрывается, на одну секунду, чтобы перевести дыхание, я кладу пальцы ему на губы.
Прерывая это безумие.
Дышу часто-часто, как и он сам.
В его глазах яркий блеск, а на лице столько неизведанных для меня эмоций, что, возможно, я испугалась.
Но мой разум сейчас абсолютно отсутствует.
Поэтому я только могу тихо прошептать:
– Остановись.
Тело буквально горит. Каждый участок кожи, где побывали его настойчивые пальцы.
Губы изнывают от столь яростного вторжения. А в голове мелодично звонят колокольчики.
И боль, боль, что беспощадно жалит между ног, требуя его внимания к этому участку тела.
– Не могу, не могу, – одурманено шепчет он в ответ, целуя мои пальчики, прикусывая один из них. – У меня здесь машина на парковке. Пошли, а? Малышка, я не сделаю с тобой ничего, что тебе не понравится.
Всматриваюсь в его лицо, вижу, настолько ему сейчас тяжело сдерживаться, но он явно пытается, не нападает как дикое животное.
Ждёт моего разращения, от этого тепло распространятся в груди и легкая, щемящая радость.
А я что? А я боюсь.
Понимаю, что не готова сделать такой шаг.
Блин, мне двадцать лет, пора бы уже найти себе парня и завести интимные отношения, но вот что-то останавливает.
Меня страшит то, что после нашей близости Филипп исчезнет, словно его и не было в моей жизни.
И как мне после этого на учебу ходить, смотреть на то, как он вновь вернулся к Свете, как все обычно и происходило.
Останусь ни с чем.
Ну вот не вызывает он у меня доверия.
Да, он ухаживал за мной всю неделю, но этого чертовски мало.
Тем более я знаю, каким придурком он может быть.
Но вот тело и сердце не проведёшь глупыми, логичными доводами.
Они за то, чтобы поддаться этому подлецу.
– Нет, прости, я так не хочу, – все же отвечаю ему, приподнимаюсь на локтях. Осматриваюсь, замечаю, что порыв нашей страсти никто не заметил.
– А как ты хочешь, – сразу подхватывает парень. – Ты только скажи, я все устрою. Белые шелка, шампанское, свечи, эротичная музыка, так, да? Ты только намекни и завтра же все будет готово.
Говорит с легкостью, и у меня не ни малейшего сомнения, что он и правда все это устроит.
Ещё и оркестр позовёт, если будет нужно.
– Нет, Филипп, дело совсем не в этом.
Принимаю сидячее положение, чуть отодвигаюсь от соблазна.
Да вот далеко он меня не отпускает, вновь притягивает к себе, целует в щеку и поглаживает спину, по которой стекает капелька пота.
– А в чем тогда? Что творится в твоей голове и мешает нам быть вместе, – поднимает мой подбородок так, чтобы посмотреть в глаза. Но я убираю его руку. – Почему ты сама меня притягиваешь, глазками зазываешь, а после отталкиваешь? Я же не железный, бл*ть!
Ох, я ведь тоже. У меня тоже есть чувства и низменные желания, как оказалось.
Но разве ему так сложно хотя бы подождать.
Дать мне время, чтобы я поняла, что со мной творится в его присутствии, разобраться в своих чувствах, что лишают разума и стискивают все в груди.
Ему нужно все и сразу, чтобы поднесли ему на блюдечке с золотой каёмочкой, как он и привык.
Я так не могу, не могу я в омут с головой, не обдумав все варианты.
– Рязанов, понимаешь, все неправильно. Все не так... – горестно.
Встаю, поправляю юбку, делаю шаг на ватных ногах.
Хочу найти подругу и поехать к себе в общежитие.
Хочу зарыться под одеяло и обдумать то, что сегодня произошло.
Почему я ответила на его поцелуй, почему я хочу ещё? И почему мне с каждым днём все тяжелее ему сопротивляться?
Да потому что не хочу...
Выхожу из-за стола с комом в горле и жжением в глазах, но вскоре чувствую руки на талии, а следом как Филипп прижимается сзади.
Не отпускает.
Крепко обнимает, дышит в затылок, целует в ямочку на ключице.
Ноги подгибаются, и я бы упала, если бы не крепкий захват.
Нет, нет, только не это. Только не это чувство скручивания в животе и тягучая тяжесть.
Я уже чувствую, что трусики мои постыдно мокры.
– Я хочу тебя, Рита, п*здец как хочу. Пойми ты, – шепчет он в дурмане, губами касаясь местечко за ухом. – Но как мне надоело бегать за тобой по пятам, ничего не получая взамен. Дай мне хотя бы намёк на то, что это не бесполезно.
