Зайцу понадобилось несколько секунд чтобы собраться и дёрнуть плечами:
– Откивись. Ладно, святой отец, собирай свое паломничество. Переубедить мне тебя всё равно не получится, а одного я тебя тоже не отпущу. Так что, давай, время дорого. Мне еще на работу в сик-лайн звонить.
Выйдя из номера Жильвинаса, пошел в бар за кофе. Там наткнулся на Потёмкинаса и AWP. Андрей, устроившись за столиком сбоку от них, наблюдал за ними. Между этими представителями «Двух Ка» явно что-то случилось. И безукоризненное взаимодействие этих двух на площадке только подчёркивало разлом в отношениях вне игры. Разлом этот явно проходил где-то по Кости, практически не задевая Ромаса. Пока Кястас настолько откровенно, насколько может это делать представитель силовых структур, страдал, Ромас, и до этого напоминавший поведением монаха-буддиста, казалось, шагнул по пути Просветления куда-то далеко, практически заляпав кончики спортивных кроссовок в нирване. Сейчас он, сочувственно улыбаясь, сидел напротив Потёмкинаса.
– Кястас, у тебя на руках есть все ответы. Если тебе не хватает, если тебе нужно – спроси. Я отвечу.
– Зачем?
– Потому что я реально рад убрать всё это. Не люблю врать друзьям. Противно.
Кястас покачал головой.
– Не хочу, Ромка… Не хочу… Зачем?
– Кость, слушай. Я никогда не хотел многого. Жить приятно, обеспечить моим старикам комфортную старость. Не подыхать на работе за копейки. Не собрать к сорокету букет хронических болячек… Из-за последнего, кстати, и с активной службы ушёл, так мог бы ещё несколько лет поскитаться, прежде чем перебраться к старикам поближе… Вот. Это всё – и всё. Просто быть собой и быть хорошо.
– Это у тебя “быть собой”? – Кястас поморщился. – Ну, здорово, очень рад за тебя. А как мне теперь собой оставаться?
– Так и оставайся. Будь собой, Кость, никто не может запретить тебе этого. Ружьё должно стрелять – оно для этого создано, – AWP поднялся. – Мне кажется, ты это и сам недавно прекрасно осознал. Или, ты думаешь, что ружьё должно стрелять только в Венесуэле?
Кястас резко вскинул подбородок. Притаившийся Заяц мысленно досчитал до двадцати семи прежде чем те двое – Заяц не знал, стоит ли их всё ещё идентифицировать как друзей, – расцепили взгляд. AWP демонстративно поднял со стола свой стакан, допил остатки сока и поставил пустую тару прямо перед Кястасом.
– Дарю в коллекцию. Кость, я тебя люблю. Прости.
Пока Мунтялис не покинул бар Потёмкинас неподвижно сидел, уставившись в одну точку. Лишь когда Ромас исчез из виду, громко и сильно ударил кулаком по столу. Не обращая внимание на косые взгляды всех остальных посетителей, повернулся к Кишкису:
– Что-то хочешь сказать?
Клянущий себя и свое желание выпить кофе Заяц вздохнул и лаконично ответил:
– Киванутые вы все. На все головы.
Потёмкинас задумался.
– Понимаешь, – Заяц пересел за его столик, – Очень тяжело работать на киви. Безумно тяжело…
Рассказ о нюансах работы «подающего» на секции панеток затянулся и прервался только с появлением в баре группы игроков во главе с Ужом и Мигелем. Заметив их, Заяц поднялся и помахал скользящему взглядом по бару Жильвинасу.
– А вообще, Кястас, я не знаю ваших проблем, да и я – не пророк, чтоб вам давать советы… – Андрей сделал чуть заметную паузу, но не обнаружил никакого признака узнавания в позе Потёмкинаса, – Но желание быть собой и жить при этом так, чтобы не было мучительно больно, это очень естественное желание, по-моему. Даже, наверное, достойное… Ты идёшь с нами?
– Ты не понимаешь… – начал было Кястас, но договаривать не стал. Увидел остальных. – Куда?
– Кажется, женить младшего Огнева. – Андрей улыбнулся, глядя как меняется в лице Кястас. – Я же говорю – киванутые все просто до охурмевания. Жара, что ли, так действует…
Не до конца поверивший словам Зайца Потёмкинас подошел к товарищам по команде. Группа разрасталась и свадебная церемония грозила оказаться куда многолюднее чем планировалось изначально. Спустившись из номеров, компания из Ужа, Балу с Максом и держащихся за руки Шмеля и Изабеллы, столкнулась нос к носу с пытающимся выловить в холле отеля хоть какое-то подобие вай-фая Лиздейкой. Тот потребовал объяснений. Крутившийся рядом с ним Мигель, выслушав рассказ Жильвинаса, запричитал на испанском, по-видимому, разделяя оценочное суждение Кишкиса, а успокоившись, добавил уже для всех, что по-прежнему не рекомендует покидать территорию отеля вообще, а сегодня – особенно. Гуляния в честь военного парада в самом разгаре, народ возбужден, а литовцев спортивные фанаты Венесуэлы теперь недолюбливают, считая, что именно те виновны в фиаско команды хозяев. Аргументы переводчика, активно поддержанные Каролисом, на участников свадебной процессии должного впечатления не произвели. Тогда Мигель достал телефон, поговорил с кем-то и после этого попросил спортсменов обождать хотя бы полчаса – час. Это время требовалось Оскару, который согласился организовать охрану литовцам. Против задержки никто возражать не стал, только Макс буркнул, что с кучкой разочарованных болельщиков он, при необходимости, и сам справится. Во время ожидания к группе в роли праздного туриста присоединился Внук. Пришёл ведомый охотничьим инстинктом Роматис и с блеском в глазах объявил, что пресса пропустить такое событие просто не может. Взглянув на паневежцев, потускнел и добавил, что и освещать его пресса, конечно, не станет – просто поприсутствует. Перед самым выходом, когда появившийся на пороге отеля Оскар уже дал разрешение покинуть здание, в хвосте шествия возник Демон. Заметивший его появление Жильвинас радостно улыбнулся.
В сквере Армандо было многолюдно. Люди сидели под бумажными фонарями. Люди стояли вокруг бумажных фонарей. Люди снимали развешанные повсюду бумажные фонари и передавили их друг другу. Сам Армандо в дальнем углу площадки плел фонари, отдавая готовый кому-нибудь из вьющихся вокруг него подростков и принимаясь за новый. Призывно помахал литовцам. Когда те подошли ближе, поприветствовал по-английски и, улыбаясь, добавил:
– Люблю праздники. Когда праздник, радость преобладает в людях. Это здорово.
Потом отыскал за спинами атлетов бледную Изабеллу, пристально всмотрелся в нее и повернулся к Жильвинасу.
– Вы что, девочку голодом морили?
– Скажем так, это не первый наркозависимый за которым моим друзьям пришлось ухаживать, – выслушав пояснения Балу, ответил венесуэльцу Заяц. Армандо отвернулся к Изабелле.
– С тобой всё в порядке? Эти люди не обижали тебя? – спросил по-испански. Мигель тихо переводил литовцам. Изабелла сильнее прижалась к Шмелю.
– Нет! Они мои друзья! Ши-мель хочет быть моим мужем и заботиться обо мне!
– Что? – удивился Армандо. И переспросил по-английски. – Что?
– Они хотят обвенчаться. Мне кажется, что в этом есть смысл, и я готов помочь им. Но я бы хотел узнать твое мнение. Только, пожалуйста, сначала поговори с девочкой и, если сочтёшь нужным, с моим другом.
