— И я… — бормочу между этими страстными поцелуями, откликаясь на все его ласки, растворяясь в них без остатка.
— Ты моя, Малая, слышишь? — он прижимает меня к себе так сильно, что я прекрасно ощущаю его возбуждение — сильное, мужское, говорящее за него лучше всяких слов.
— Никому тебя не отдам…Никому… — практически стонет он мне в плечо, когда я не выдерживаю накатившего цунами чувств и прикусываю кожу на его шее…
Все внутри пульсирует и мелко дрожит, и все, чего я хочу в эту секунду, — это только ОН. Он и никто другой. Благоразумие растворяется в мареве желания, и я буквально лечу ввысь от его откровенного шепота, зудящего нарастающего возбуждения.
И вдруг он буквально отрывает меня от себя, на расстоянии вытянутой руки удерживая за талию.
— Нет, Малая, не здесь.
Я нервно смеюсь, и он тоже меняет настроение, глаза становятся яснее, светлее.
— Только не здесь. Нам нужно ехать в больницу.
— Да! Да! — вдруг собираюсь я и нервно оправляю волосы. — Нужно спешить к Егорке. Он наволновался уже, наверное…
Господи, что же он подумал? Плакал, наверное, навзрыд, когда мама не пришла…О нет…
— Не переживай, он под контролем. Я заказал и ему охрану.
Непонимающе гляжу на Кира, но он снова собран и подтянут.
— Не помешает.
А потом вдруг неожиданно целует, будто клюет, меня в нос, явно не удержавшись притяжению между нами, и почти рычит:
— А сейчас срочно едем на обследование. Если с тобой, — он кладет свою огромную, горячую ладонь, мне на живот, и от этого теплого жеста в моей груди распускается огромный яркий цветок, сотканный из света и огня. — И с ним что-нибудь случится, я за себя не отвечаю.
— Да все в поря… — прикладываю свою ладошку к его и мы переплетаем пальцы. Но он перебивает:
— Вот с этим не спорь. Я все решу.
Глава 55Наверное, я хреновый отец, потому что в первую очередь я радуюсь, что Малая в порядке! Выжил ли ребёнок, которого она вынашивает — последнее, о чём я думал, когда прижимал её к себе. Наверное, я эгоист, но я не могу потерять свою девочку снова. Я слишком сильно люблю её и слишком сильно завишу от неё. Когда вижу кровь на её губах, я хочу растерзать Седого. Лучший друг? Нет… Кусок отребья… Мне хочется рвать его на клочья, заставлять чувствовать боль, от которой он будет медленно подыхать. А потом всё-таки мысль о ребёнке бьёт по голове. Как стресс мог сказаться на Малой? Выносит ли она нашего второго сына? Или дочь?..
Сердце бешено бьётся в груди, когда я вытаскиваю свою девочку из этого вонючего сырого погреба. Она встаёт на ноги и немного покачивается.
— Ты в порядке? — спрашиваю я, опасаясь, что она вот-вот потеряет сознание.
Она косится на тесак, воткнутый в столешницу, и кивает мне. Нужно поскорее увезти её отсюда. Я обнимаю её и хочу взять на руки, но Тоня отрицательно мотает головой.
— Кирилл, я сама дойду! Всё в порядке! — говорит она, размазывая кровь с губы по щеке.
Я слышу крики со двора и сжимаю руки в кулаки. Лучше Седому не попадаться мне под руку… Лучше бы его увезли.
Мы выходим на улицу, и Лапоть сразу же оборачивается в нашу сторону. Он уже даёт показания полицейским, а Седого увели в машину. Хоть что-то хорошо.
— Тоня, ты как? — спрашивает Лапоть, приближаясь к нам и с ужасом глядя на окровавленную щеку Малой.
— В порядке! Спасибо, что помог Кириллу вызволить меня!
Да уж… Помощь тестя просто неоценимый вклад, вот только именно из-за него она оказалась в такой щекотливой ситуации, поэтому не следовало списывать со счетов его вину. Если бы он не помешал нам с Тоней, если бы не вынудил её стать женой этого… Я снова начинаю злиться. Хочу взорвать тачку, в которой сидит Седой, чтобы от него не осталось ничего, только месиво из кишков, но я держусь.
— Скорая стоит за забором, тебя осмотрят! — кивает Лапоть.
— Нет… Мне надо к Егору! — принимается взволнованно мотать головой Малая.
Если скорая и стоит за забором, то они вряд ли помогут хоть чем-то, потому что… Они должны были первым делом броситься в дом. А они стоят за забором и ждут с моря погоды. Идиотизм какой-то.
— Тоне помогут в клинике. Там лучшие врачи, и ей сейчас нужен полноценный осмотр, потому что она может потерять ребёнка.
— Могу я задать пару вопросов потерпевшей? — вмешивается в наш разговор полицейский, а я окидываю его таким взглядом, что ему самое место провалиться сквозь землю.
Нашёл когда задавать вопросы.
— Я сказал уже, что моя женщина может потерять ребёнка! Я отвезу её в клинику, чтобы убедиться, что она в порядке, а свои вопросы оставьте на потом…
Тоня прижимается ко мне. Она не готова сейчас говорить с полицейскими, и я прекрасно понимаю её. Увидев, что врачи скорой помощи обрабатывают разукрашенную рожу Седого, мне хочется сказать им всё, что я о них думаю. Вместо того чтобы искать в доме потерпевшую и в первую очередь оказывать помощь ей, они возятся с преступником. Однако его видок не может не радовать, потому что Лапоть постарался на славу, и я даже готов выкурить с ним калумет*. Но всё это будет позже… Мы с Малой должны добраться до больницы. Громко чертыхаюсь себе под нос, вспомнив, что приехал сюда на машине тестя.
— Слушайте, нам нужно ехать, а машина ваша, — говорю я.
— Не волнуйся! Я тут долго ещё пробуду, поэтому разберусь со всем сам! Вы поезжайте с Тоней, я найду транспорт!
Я киваю. Конечно, Лапоть найдёт транспорт. Ну, в крайнем случае, сможет вызвать такси, если менты откажутся подвезти его до города. Хотя… Судя по всему, это его знакомые, потому что они довольно быстро отстали от Тони и не мучили расспросами.
Мы с ней садимся в машину, и краем глаза я замечаю, как сильно она дрожит. Малая смотрит на Седого, взгляд которого заполнен безумием, а я завожу машину, пытаясь поскорее уехать из этого проклятого места. Больше никогда не отпущу свою девочку. Буду вместе с ней везде и всегда, да хоть хвостиком таскаться за ней стану, но не позволяю ей снова пройти через что-то подобное.
