На четвертом этаже вижу ту самую дверь и даже отсюда чувствую зловонный запах неблагополучного жилища. С гулко бьющимся сердцем нажимаю на дверной звонок. Спустя бесконечные тридцать секунд дверь открывается, и на пороге стоит она.
Я люблю ее. Теперь сердце уверено в этом на тысячу процентов. Я делаю шаг и прижимаю мелкую к себе. Ее тихие рыдания отзываются щемящей болью в груди.
Глава 43
Самое лучшее лекарство от тоски — крепкие объятия. Крепкие мужские объятия. Объятия любимого мужчины.
Стою, должно быть, миллион лет в проходе, прижимаясь к родной груди и размазывая сопли-слезы по его рубашке. Он ничего не говорит, только гладит меня по спине и горячо дышит в волосы.
Я не собиралась сегодня рыдать. Ничего такого глобального, ужасного или неожиданного не случилось. Все вполне закономерно и просто, но отчего-то я испытала огромное облегчение, увидев Руслана на пороге. Да, вот так, это слезы облегчения.
— Почему у тебя телефон выключен? — наконец, говорит он.
— Разрядился, а зарядку дома не смогла найти, кажется, оставила ее в гостинице. Так глупо.
— Очень глупо, — тихо подтверждает он, но не осуждающе, мягко. — Я волновался.
— Прости.
Рус немного отстраняется и заключает мое заплаканное лицо в ладони. Его большие пальцы нежно стирают влагу с моих щек.
— Извиниться должен я. Так по идиотски получилось вчера… а сегодня твоя мама.
— Она в больнице сейчас.
— Я знаю, отец сказал. Был на ужине у них сейчас и узнал. Так тебя и нашел.
Ах да, сегодня с утра видела его в больнице. Но мы не разговаривали, не до этого было. Только обменялись приветствиями.
— Помнишь квартиру? — не знаю, почему улыбаюсь.
— Помню, как мы часами целовались, облокотившись на эту дверь, — смеется Рус.
— Здесь такой срач, моя квартира отдыхает в сравнении с этой, — иронично подмечаю я. — Хотела убраться здесь, пока мама…
— Помочь?
— Ага.
Руслан не говорит ни слова, когда проходит внутрь. Просто снимает пальто, расстегивает запонки и закатывает рукава рубашки. Я достаю огромные мешки для мусора и загружаю туда хлам, который уже не несёт никакой пользы. Рус скатывает липкий ковер.
— Мне кажется, проще вызвать клининг, — сопит он.
— Наверное, — я останавливаюсь и облокачиваюсь о стол. Это рационально. А я устала.
— Поехали домой.
Че подходит ко мне и протягивает ладонь.
— Не уверена, что хочу к тебе.
— Почему?
— Давно у вас с ней в последний раз…
Руслан не удивляется вопросу, смотрит мне прямо в глаза, отвечая.
— Недели полторы назад.
— Ладно, — киваю я. — Я смогу с этим смириться.
Обдумываю всю эту ситуацию несколько секунд, а затем едва заметно улыбаюсь.
— Но матрас твой придется сжечь!
— Пожалуйста, только не матрас, я так долго искал идеальный! — Рус улыбается в ответ. — Давай обойдемся постельным бельем. Хотя оно тоже не из дешевых, а парочка из египетского шелка…
Стукаю его кулаком в плечо.
— Ладно, ладно, простыни, матрас, да хоть всю квартиру, если тебе станет так легче.
— Это уже, конечно, лишнее. Но от всех поверхностей, которых она касалась, придется избавиться.
— Их не так много, поверь.
Руслан прижимается лбом к моему лбу. Мы часто дышим, прикрыв глаза. Хорошо, спокойно, уютно. Грохот открывающейся двери застаёт нас врасплох. Входная дверь сильно бьётся о стену и слышится, как в квартиру вваливается вусмерть пьяное тело. Мне хорошо знаком этот звук, я много лет дрожала, укрываясь от него под одеялом.
Но теперь мне не страшно. Я испытываю только презрение к этому человеку, только гнев. Еле стоящий на ногах отчим буквально влетает в комнату, спотыкаясь о скрученный ковер.
— Бля, — шипит он, пытаясь встать. Но не может, ноги отказывают. Мне хорошо знакома и эта стадия его опьянения.
Он весь грязный, вонючий, с расфокусированным взглядом, даже не понимает, что здесь не один. Лицо Руслана искажается, глаза выражают омерзение. Да, вот такой он, мир, в котором я росла.
— Пошли, — он хватает меня за руку и уводит из квартиры.
Едем в его машине, молча держась за руки. Приезжаем ко мне домой. Это хорошо, это правильно, безопасно, спокойно.
— Ты ела сегодня что-нибудь?
— Да, забегала домой после больницы, поспала, поела. Правда, это было с утра.
— Уже вечер, — укоризненно смотрит на меня.
— Я бы выпила, если честно, — тру уставшие глаза. — Звучит ужасно в свете последних событий, да?
— Ни сколько. От пары бокалов ты не станешь алкоголичкой. Но сначала поесть, ладно?
Чертов Че стал ангелом. Он покупает продукты, готовит нехитрый ужин, поит меня терпким вином и укладывает спать в своих объятиях. Стресс последних суток сходит на нет в его руках. Он не целует меня, не уверяет в своей любви, не разжигает огонь в теле проворными пальцами. Все это ненужное, лишнее, не срочное, когда я чувствую сердцем покой.
Это чувство накрывает меня теплым одеялом, и я засыпаю, точно зная, что все правильно.
Глава 44
На работу идти не очень-то хочется. Придется объяснять Инне свое вчерашнее отсутствие и, хотя мы, вроде как, дружим, все равно разговор предстоит не из приятных. А ещё там будет Кононова, которая не упустит своего шанса уколоть побольнее.
Рус все утро ухаживает за мной. Галантно открывает дверь своей машины, заезжает по пути в кофейню и берет мне чай, целует в уголок рта, словно боясь спугнуть.
Это новые для меня чувства. Не дикая страсть, в которой мы тонули еще два дня назад, не слепая влюбленность, ведущая нас в подростковые времена. Что-то тонкое, свежее. Нежность. Трепет. Любовь. Настоящая и очень глубокая.
Мы не обсуждаем пока скользкие темы, вроде его желания продолжать рисовать унизительные комиксы или скажем ли мы всем о нас. Кажется, он уже все для себя решил. Внутри себя он тверд и целенаправлен, а я просто соглашаюсь идти за ним. Я безусловно верю ему. Доверяю. Он приведет нас к счастью.
Нейтральные темы о здоровье матери и что делать с отчимом нас только сближают. Я не знаю ответов на них, потому что абсолютно все будет зависеть от мамы и ее желания жить нормальной жизнью. Но я не страшусь ее выбора. Я готова его принять. И быть рядом, если выбор будет правильным.
Весь состав маркетингового отдела застывает, когда мы с Русланом входим. Блин, кажется, длинный стервозный язык уже все растрепал. Я мгновенно краснею от излишнего внимания. Не люблю я этого, а тут отмолчаться, видимо, не удастся. Че же ведет себя из ряда вон: он приобнимает меня за плечи и помогает снять пальто.
