Дипломат был очень рад рождению дочери, которую назвалиАлиной. Стептоун вместе со всеми поздравлял счастливую чету, первый и последнийраз видел своего ребенка. Вскоре ему пришлось покинуть Лондон и отправиться вАмерику, а через несколько лет советский дипломат вернулся в Союз. Мать Алинытак и не призналась дочери, что ее настоящий отец — Стептоун. АлинаКонстантиновна вышла замуж за Виктора Великанова и вела скромную жизньдомохозяйки.
Стептоун никогда не выпускал семью Алины из вида. Когда онавышла замуж, продолжал Наводить справки. Следил он и за своим внуком. Когда тотвстал на ноги, открыл собственное дело, проявил себя, Стептоун решил, чтоВиталий ему весьма подходит. Он объяснял Виталию в письме, что его мать АлинаКонстантиновна так и может оставаться в счастливом неведении по поводу своегоотца, но он, Виталий, дедом признается. Посланец от него передаст Виталиюминиатюру из слоновой кости. Она является настоящим произведением искусства икогда-то была изготовлена в храме Лакшми. Долгое время она хранилась в коллекцииСтептоуна, но теперь он передает ее Виталию. Это знак его доверия к своемувнуку, а кроме того, она послужит своеобразным опознавательным знаком, когдатот посетит его в Англии. Дед предложил своему дорогому внуку, с которым онникогда не встречался, приехать к нему в Англию.
— Мы ничего не будем делать, — сказалаАнка, — фантастика, честное слово. Если бы мне кто рассказал что-то такое— не поверила бы. Подумала бы, что все это чистой воды выдумка.
— Неплохая выдумка, надо сказать, — протянулаЛара, которая уже слышала эту историю от матери, — но теперь-то всестановится на свои места. Понятно, что, получив такое письмо, Виталий ни за чтобы не отказался поехать в Англию навестить деда.
— Можешь даже и не сомневаться, — кивнулаАнка. — Понятно теперь, почему они так рьяно ищут миниатюру. Помнишь, тыговорила, что есть человек, Дмитрий, который очень сильно похож на Виталия…Кроме внешнего сходства, ему нужна эта вещица. Он предъявит ее английскомудедушке Виталия, и дело сделано.
— Думаешь, — с сомнением произнесла Лара, —ладно, сходство есть, предъявит миниатюру, а дальше что?
— Не понимаешь, — усмехнулась Анка, — такведь Виталий не просто собирался в Англию познакомиться с дедом, он собиралсятам жить. Забыла, что ли? Значит, рассчитывал на то, что его распредобрыйдедушка оставит ему наследство. А дедуля здесь пишет, что имеет коллекцию,которую начал собирать еще его отец, а он затем ее пополнил. Надо же —«собирать», — фыркнула Анка. — Этот Стептоун служил в Индии. Аанглийские офицеры не слишком церемонились с местным населением. Скорее всего,он просто ограбил какой-то храм, а возможно и не один, и отвез все это вАнглию.
— Возможно, — кивнула Лара. — Считаешь, чтоДмитрий хотел подменить Виталия? А при чем здесь иностранец на даче? И чтотеперь делать?
— Мы ничего не будем делать, — Анка сладкопотянулась, — подождем Крона. Что еще он нам хорошего скажет? Заодно иписьмо покажем. Пусть хоть немного успокоится, по крайней мере, мотивпреступления теперь ясен.
— Не знаю, — Лара с сомнением покачала головой, —делать все равно нечего, придется ждать Крона.
ЦВЕТ ДЕВЯТЫЙ. ОРАНЖЕВЫЙ
Жил некогда в Патамипутре богатый брахманский сын, и был онмолод, и звали его Кесата, а красотой он был равен самому Каме. Желая найтиравную себе по красоте супругу, ушел он из дому и стал бродить по разнымстранам, как будто затеял посетить все тиртхи, места святых купаний. Однажды,добравшись до берега Кармады, увидел он большую свадебную процессию,двигавшуюся по дороге. Вышел тут из середины ее какой-то почтенный старик и заговорил:«Хочу просить тебя об одном деле». Ответил Кесата: «Коли дело твое мне подсилу, то непременно помогу». И тогда старый брахман поведал: «Есть у меня сын,и он среди уродов первейший, так же, как ты первый среди красавцев. Торчат унего в разные стороны зубы, нос расплющенный, черный он, косоглазый, с отвислымбрюхом, косолапый и кривоногий, а уши что лопухи. И хоть он весь такой, излюбви к нему обманул я брахмана Ратнадатту, сказав, что сын хорош собой. ИРатнадатта согласился отдать за сына свою дочь Рупавати. Свадьба состоитсясегодня, но что случится, если Ратнадатта увидит моего сына. Он прогонит нас издома и не отдаст свою дочь. Помоги, — продолжал старик, — побудьженихом на церемонии». Кесата согласился. Обрадованный старик позвал слуг, чтобыобрядили они Кесату в одежды жениха, и процессия двинулась дальше. В домеРатнадатты все уже было готово к церемонии, и Рупавати радовалась, что жениххорош собой. Кесату же одолевали досада и восхищение. Когда же удалились они вопочивальню и возлегли на ложе, заметила Рупавати, что супруг ее чем-тоозабочен, отвернул от нее лицо, притворяется спящим. Глубокой ночью услышалКесата голос, встал и вышел из дома, а Рупавати незаметно последовала за ним.Оказался Кесата перед ракшасом, а тот проревел: «Великодушен ты, Кесата, ислово свое умеешь держать, славен отец твой Десата и город твой Патамипутра. Носейчас я должен проглотить тебя». Но тут кинулась к ракша-су Рупавати изакричала: «Съешь меня. Если погубишь мужа, то что будет со мной?» — «Будешь житьмилостыней», — ответил ракшас. «Кто же подаст милостыню женщине?» —возразила Рупавати. «Подаст ее тебе любой, — ответил могучийракшас, — иначе голова его разлетится на тысячу кусков». — «Тогдаотдай мне моего мужа в милостыню». И тотчас голова ракшаса разлетелась натысячу частей. Бросилась Рупавати к своему мужу, но было уже утро, и набежалислуги старого брахмана. Схватили они Рупавати и отвели ее к его сыну. «Кто этотурод? — воскликнула она. — Я хочу быть с Кесатой». Пришел старыйбрахман и, указывая на своего ублюдка, сказал: «Вот твой муж, а Кесата толькостранник, которого я обрядил в одежды жениха». — «Нет, — воскликнулаРупавати, — я не буду ни есть, ни пить и лучше умру, если не получу того,с кем обошла вчера вокруг алтаря». Испугался брахман ее слов и гнева ее отца,велел привести Кесату. Так тот обрел красавицу жену и вернулся к отцу вПатамипутру.
Сомадева. «Океан сказаний».
Глава 21
Лара лежала на кровати и лениво курила. Анка сидела возлетрюмо и уже битый час громыхала ящичками, доставая и снова убирая различныебаночки, тюбики, флакончики. Они молчали. Лара не помнила ни одного случая,когда кузина делала бы что-то молча. Но говорить не хотелось. Ни с Анкой, ни скем-то еще. Они уже раз по десять каждая перечитали письмо, пересмотрелифотографии и теперь только ждали. Крон обещал появиться с новостями, или покрайней мере вечером должен был приехать Максим. Общество кузины становилосьдля Лары с каждой минутой все невыносимее.
— Хватить курить, — раздраженно бросила Анка, необорачиваясь, — дымишь как паровоз.
— А ты перестань двигать ящики, — ленивоогрызнулась Лара, — не можешь спокойно сидеть, иди погуляй.
— Погулять не помешает тебе, — Анка злилась всебольше, — так и собираешься валяться весь день? Хоть бы поела, что ли.
