Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 60
– Договорились, Михаил Ефимович, – сказал Чуйков. – Ну, будь здоров! До связи.
* * *
Восьмой механизированный корпус 1-й танковой армии, отступив от города метров на пятьсот, опоясал его плотным бронированным обручем. Танки укрылись в небольших рощицах, заплатками раскиданных под городом; спрятались за строениями. Другие накрылись маскировочными сетками и ветками в окопах. Трудно было поверить, что по обе стороны Варны разместилась едва ли не целая армия, она будто бы растворилась на местности среди разбитых и уцелевших домов.
Несколько часов назад в пригороде прошел бой. Улицы и дороги еще не убраны от трупов, а танкисты готовились к следующему рывку: заправляли опустевшие баки, меняли пообносившиеся траки. Оттаскивали в ремонтно-восстановительный батальон поврежденные танки.
Подкатила даже кухня. Спрятавшись за разбитый костел, двое поваров усердно в огромных баках длинными половниками размешивали закипевшее варево.
Командующий 8-й гвардейской армией генерал-полковник Чуйков с наблюдательного пункта обозревал высокие городские стены с башнями по углам. Цитадель с бетонными площадками на крыше, на которой, оскалившись многими стволами, расположилась вражья артиллерия. Заприметил даже стволы гаубиц, искусно упрятанных в проемах стен. Взору предстала настоящая твердыня. И это только снаружи. Страшно было представить, что может ожидать бойцов в пределах крепостных стен.
– Молодцы танкисты, – проговорил командарм Чуйков, осматривая пригород. – Катком прошли! И мост под огнем построили.
– Вот только город им так и не удалось взять, – напомнил начальник штаба армии. – А ведь два раза штурмовали.
– Им не удалось, а вот нам удастся. Ударим с восточной стороны по самому входу. Танкисты здесь крепко постарались. Вся стена в щербинах. Кое-где и обрушилась… Нам только поднажать покрепче, и стена сама рассыплется. Сколько же там пулеметов… Раз, два, три… На башне еще четыре, в обе стороны смотрят. И не сосчитать… А левее зенитки упрятаны. А там, в редуте, пушки полковые стоят. – Чуйков отложил в сторону бинокль. – Не будем тянуть время. Постараемся ударить с ходу, пока они в себя не пришли от недавней танковой атаки. – Посмотрев на командира зенитной артиллерийской дивизии генерал-майора Груздева, продолжил: – Начнем с артподготовки. Твоя задача, Семен, ударить по восточному форту. С полчаса ты их обстреливаешь и понемногу затихаешь, и сразу вперед идет пехота. Залегает она через пять минут. Ты снова долбишь их полчаса из всех зениток и пушек, и в конце огневого вала опять пехота поднимается и залегает через пять минут. И потом наступает твоя очередь. И так будет до тех самых пор, пока пехота не войдет в город. Тебе все понятно?
Генерал-полковник Чуйков всякий раз совершенствовал огневую поддержку. В Сталинграде промежуток между артиллерийской артподготовкой и атакой составлял всего-то две-три минуты. В Донбасской операции бойцов поднимали, как только огонь перемещался в глубину обороны. Во время штурма Лодзи артподготовка еще более совершенствовалась, и в атаку шли уже в конце огневого налета.
– Так точно, товарищ генерал-полковник, – улыбнулся Груздев.
– Тогда по местам!
Глава 19
Звонок рейхсминистра Гиммлера
Установилось относительное затишье. Продолжалась всего-то перестрелка без каких-то штурмовых действий, в которой русские пробовали нащупать в стенах города наиболее ослабленные места и, убедившись, что таковых не существует, законопатили город артиллерийскими и зенитными расчетами.
Русские не откажутся от своего замысла взять город, оставалось только гадать, насколько долго установится затишье. На день или на два? А может, всего-то на несколько часов…
Сразу после завершения танковой атаки генерал-майор Эрнст Гонелл в сопровождении начальника штаба и заместителей осмотрел город. Разрушения, несмотря на тонны выпущенного по крепости металла, были несущественными. На вокзале было сожжено две цистерны с мазутом – немедленно велел оттащить их на запасные пути, а оставшиеся спрятать в укрытие. Завалы, образовавшиеся на дорогах, приказал немедленно растащить, чтобы дать возможность транспорту свободно передвигаться по городу. Бреши в крепостных стенах и фортах распорядился немедленно заделать, а в наиболее уязвимых местах произвести дополнительную кладку.
Приказания коменданта Познани исполнялись незамедлительно, в гарнизоне были наслышаны о его требовательности. Даже при самых серьезных испытаниях солдат должен быть занят делом, именно на этом держатся дисциплина и боевой дух.
Высокий, подтянутый, в длинной генеральской шинели с меховым воротником, он был виден отовсюду. Прошел к восточному форту, наиболее пострадавшему во время танковой атаки русских. Отметил, что разрушения значительные, но вполне могут быть устранимы за несколько часов при должной организации. Бетонированные площадки у ворот разбиты тяжелыми снарядами, а орудия, стоявшие на них прежде, – уничтожены, от них осталось всего-то покореженное железо. Его оттащили в сторону, а артиллеристов – точнее, то, что от них осталось, – похоронили на ближайшем кладбище. Еще через два часа на вновь отстроенное место гусеничный тягач подкатил зенитное орудие 88-мм. Оно прекрасно проявляло себя не только против самолетов, но и на поле брани против танков и пехоты. Совсем не случайно зенитчики прозвали его «убийцей танков».
На другой стороне улицы в окопе, вырытом прямо на перекрестке, стоял вкопанный танк. Его ствол, оцарапанный осколками, хищно посматривал в большое каменное строение, отстоявшее на километр, в котором укрывались русские минометчики.
Где-то в самой середке нейтральной зоны лежали убитые немецкие и русские солдаты. Вповалку, один на другом, сошедшиеся врукопашную в своем последнем бою. Сейчас не было возможности их вытащить и достойно похоронить. И они продолжали лежать, принимая на себя все новые осколки и пули.
– Господин генерал-майор, вам звонят из рейхсканцелярии, – подскочил адъютант.
Новый адъютант, назначенный вчера вечером взамен убывшего в Кенигсберг Рихарда Кунца, родом был из австрийских немцев. У него был чудовищный австрийский диалект, который невероятно раздражал Эрнста Гонелла, но он, стараясь не поддаваться скверному настроению, сдержанно произнес:
– Скажите, что я в городе и сейчас подойду.
Солдаты, что стояли на позициях, почерневшие от пороховой гари, были для него куда важнее милости рейхсминистра.
– Слушаюсь, – отвечал адъютант и мгновенно удалился.
Четверо зенитчиков, выкладывавших снаряды из ящиков, распрямились и с интересом посмотрели на подошедшего коменданта крепости. Несмотря на расправленные плечи, в них не было служебного рвения, каковым нередко отличаются штабисты. Каждый из них на войне не первый день, повидали всякого и прекрасно понимают: худшее, что могло бы с ними произойти, уже случилось. Человек в генеральской шинели, стоявший от них на расстоянии нескольких шагов, вряд ли способен усугубить их и без того нелегкую судьбу. А на лучшую долю рассчитывать уже не приходится.
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 60
