Меня засунули на заднее сидение машины, замотали руки какой-то мягкой тканью
— видимо, шарфом — и захлопнули дверь.
— Что вам от меня нужно? — кричала я, но без всякого успеха. Никто из парней ке собирался мне отвечать.
Они негромко переговаривались между собой, то и дело похохатывая над успехом операции.
— Куда теперь ее? — спросил один и просунул руку над спинками кресел, зачем-то ощупывая меня.
— К вожаку, куда еще?
Оба хохотнули.
— А че здесь не задушили?
— Эээ! — мне даже сказать нечего было, но второй не обратил внимания на мои потуги.
— Не надо щас. Пока политика не ясна. Посмотрим, что скажет вожак.
— Ребята, выпустите меня…
— Брыкается, смотри.
Меня взяла злость, но я отлично понимала, что сделать с ними ничего не могу, оставалось сучить руками, пытаясь развязать путы.
«Надо дождаться, когда машина остановится, — думала я, — а потом обращусь и сбегу. Я меньше — они не догонят меня.»
Машина, однако, продолжала петлять по улочкам, и при каждом повороте я билась о ее дверцу головой.
— Кто вы такие? — снова попыталась я завязать разговор.
— Да тебе-то что, — огрызнулся один. Но второй поправил его:
— Да скажи ей. Теперь-то уж че.
— Ну, как знаешь, Колян.
На какое-то время повисла пауза, а затем запахло куревом, и тот, второй, продолжил:
— Мы — воины свободы! Мы принесем на землю новый порядок, в котором волки больше не будут пресмыкаться перед людьми! Мы — раса, рожденная править! Человек — всего лишь второсортный продукт эволюции, заполонивший наши города. Но скоро, — снова пауза, потраченная на затяжку, — скоро никто из них не посмеет поднимать при нас глаза!
— Фанатики Гаров, — констатировала я, — мне говорили про вас.
Сидевший за рулем выругался.
— Гары — дерьмо! — пояснил второй. — Они хотят лишить свободы всех волков! Твой хахаль скоро умрет — и вместе с ним умрет сход. Тогда на сцену выйдем мы. И мир будет принадлежать свободным волкам!
Господи боже мой.
— Ромка был одним из вас? — внезапная догадка осенила меня.
— Ромка был хороший волк. Гары ответят за его смерть — и за смерть всех других волков.
Я откинула голову на сидении и замерла, чувствуя, что вляпалась по самое не хочу.
Машина затормозила, но я уже не была так уверена, что стоит оборачиваться волком и бежать — потому что по всему выходило, что меня окружают психи, и любая попытка рыпнуться может привести к неожиданному финалу.
К тому же никто не спешил ни развязывать мне руки, ни хотя бы снимать с головы мешок — как была взяли на руки кульком и потащили куда-то.
Опустили за асфальт и теперь только открыли лицо.
Я огляделась по сторонам.
Кругом был то ли пустырь, то ли двор заброшенного дома. Кое-где стояли скамейки, вывороченные с корнем в каком-то сквере и принесенные сюда.
На паре таких скамеек с ногами устроилась компания парней с банками пива в руках. На другой сидел только один, заметно старше всех остальных. Он тоже сидел на спинке скамейки и задумчиво курил. А еще четверо парней стояли по обе стороны от него. Мысленно подсчитав их, я насчитала ровно двадцать человек — как Денис и говорил.
— Вот она, — один из похитителей пнул мне я в бок, и я зашипела. — Встать!
— Да пусть сидит, — милостиво разрешил старший — очевидно, вожак.
— Куда ее девать? — спросил один из тех, что меня привезли.
Вожак молчал. Курил. И смотрел на меня.
— Зачем я вам нужна? — спросила я без особой надежды на ответ.
— Пока не решил, — вожак опять затянулся, — если Гар выиграет, можно будет тебя ему продать. А если проиграет — отдадим сходу.
— А если не купят?
— Тогда убьем.
— А при чем здесь свобода волков?! — меня начинало трясти.
Вожак пожал плечами.
— Я свободен убить тебя или продать. Что не так?
Я обмякла. Мне снова было нечего сказать.
— Уберите ее, — скомандовал вожак. У меня волосы зашевелились на загривке, но он тут же поправился: — В смысле, куда-кибудь в уголок. И распределитесь — будете по двое сторожить.
Похитители бросились выполнять приказ, и вскоре я оказалась зажата между парой скамеек. А пара парней — уже не тех, что меня привезли — сели с пивом по обе стороны от меня.
Мне оставалось только радоваться, что они забыли про меня, и, пока они расслаблялись, я принялась потихоньку растягивать связывавший мои руки шарф.
Превращаться в волка, находясь в путах, я все еще опасалась, да и сильно сомневалась, что смогу проскочить мимо такого количества людей. Нужно было дождаться, пока они достаточно напьются, чтобы окончательно перестать соображать.
Мои тюремщики менялись раз в час, и каждая следующая пара была пьяней предыдущей.
Ожидание утомляло.
«Денис…» — мысленно прошептала я, сама еще не замечая, что его подвал и плюшевые наручники стремительно становятся недостижимой мечтой.
Через некоторое время компания расширилась — появилась группка девчонок, большинство из которых тут же пристроилось рядом со скамейками выпивавших парней — кто опершись своему парню на плечо, а кто — пристроившись у него за спиной. Я обратила внимание, что все они остались стоять.
Впрочем, мне было не до того.
Шарф уж почти что был побежден, когда очередной подвыпивший охранник решил обратить внимание на меня.
— А она так ничего, — сообщил он напарнику, спрыгивая со скамейки и направляясь ко мне.
Я широко раскрывшимися глазами смотрела на него.
— Меня еще продавать, — твердо произнесла я, наблюдая как он приближается, — я очень ценный товар.
Парень хохотнул, и на меня пахнуло перегаром.
— Да ладно, потерпит твой вожак.
Меня вздернули на ноги и, прижав к себе, принялись ощупывать спину. С необычайной остротой я ощутила, что стою голой перед кучей людей, и не преминула отпустить в адрес Дениса парочку проклятий — неужели не мог меня одеть, прежде чем сажать в сарай?
Руки воина свободы тем временем перебрались мне на ягодицы и крепко стиснули одну из них. Его зловонное дыхание обжигало мне щеку. Пришлось зажмуриться, чтобы оно не попадало в глаза.
— Каин! — рявкнул вожак.
Меня резко выпустили, и я уж было обрадовалась, что спасение близко.
Тот приближался к нам.
— Завтра на вылазку сходить готов? — спросил вожак.
