— Бедненький, — уперлась руками в туалетный столик, слегка развела ноги в стороны, — не знала, что ему так тяжело.
— А ему тяжело, — осторожно вошел в неё. — И одиноко, — начал медленно двигаться.
В это самое время Кирилл сидел за столом в своей квартире, пил кофе и смотрел в окно. Вид открывался на широкий проспект, на здание МИДа, возвышающееся крепостью над остальными домами. Пожалуй, это все, что у него осталось. Только этот вид из окна отцовских апартаментов. Хотя, грех жаловаться, работу все-таки нашел, причем довольно неплохую. Что до остального, там все привычно дерьмово. Но сегодня выходной, значит, можно допить кофе и вернуться в постель.
И только он поставил пустую кружку в раковину, как раздался звонок телефона. Причем городского. Поначалу и отвечать не хотел, на городской в основном звонят всякие уроды с предложениями лучших тарифов на телевидение и интернет или врачи от бога, которые и кариес вылечат, и остеохондроз. Но все-таки ответил.
— Алло. Да, это я. Что? — чуть воздухом не подавился. — Куда? Продиктуйте еще раз, — схватил карандаш, что валялся около микроволновки, и на разделочной доске написал адрес. — Хорошо. Да понял я, понял.
Собрался за каких-то пару минут, а уж как спустился вниз, как сел в машину, так и вовсе не заметил. В себя пришел лишь у ворот Родильного дома номер семь.
— Вы мне звонили? — подлетел к администратору.
— А вы кто? — уставилась на него. — Мы, вообще-то, никому сами не звоним.
— Соколов Кирилл Федорович? — раздалось справа от него.
— Да, — развернулся.
— Это я вам звонила, — у двери с надписью «Приемный покой» стояла высокая женщина лет тридцати пяти в больничной униформе. На бейджике значилось «Литвин Мария Ивановна». — Я заведующая детским отделением. Прошу, — передала ему в руки бахилы, халат, — переодевайтесь. Только, пусть вас запишут в книгу для начала.
— Какую книгу? — захлопал глазами.
— На посту охраны.
— А, да, хорошо.
Через минуту они уже шли по длинному коридору, потом поднимались на лифте, дальше опять по коридору и вот, оказались в очередном отделении. Здесь витали весьма странные запахи, а уж когда до ушей донесся детский плач, сердце Кирилла укатилось в пятки. Доктор тем временем уверенно вела его в направлении, как оказалось, Детского отделения.
— Так, — точно очнулся от гипноза, — вы мне для начала объясните, что вообще произошло. Как так вышло?
— Она родила, отлежала положенные три дня, после чего написала отказную и покинула роддом. Всё. Ах да, перед уходом оставила ваши контакты.
— Почему мои?
— Как вы думаете? — посмотрела на него с удивлением. — Получается, это не ваш рёбенок? — сейчас же нахмурилась.
— Эм… не знаю.
— Угу, ясно, — резко затормозила перед дверью.
— Да нет, подождите. Может и я.
— Так вы или не вы? — вконец растерялась.
— Пятьдесят на пятьдесят. То ли я, то ли мой брат.
— Есть брат близнец? — а вот и испуг в глазах.
— Нет, нет, не близнец. Брат старший. Но ваша роженица спала с нами обоими, — развел руки в стороны.
— О, господи. Значит, я поторопилась.
— Не поторопились вы. Мне можно взглянуть на…? — и потерялся.
— Мальчик. Родился мальчик. Три с половиной килограмма, пятьдесят пять сантиметров. Здоров.
— Так, можно?
— Ладно. Идемте, — и все же открыла дверь.
Большое помещение было уставлено кювезами, какие-то из них находились под лампами, другие были окружены различными аппаратами, а какие-то просто стояли в рядок. Сейчас в пяти из них лежали завернутые в пеленки младенцы.
— Вот, — подвела к центральному кювезу, — предположительно ваш, — затем отошла в сторонку.
А Кирилл заглянул внутрь. В груди в этот момент случилась череда неконтролируемых сердечных сокращений. Среди пеленок выглядывала розовая пухлая щечка, лобик, на котором виднелся светлый пушок и курносый носик. Малыш спал. Выходит, это его ребенок. Иначе, зачем бы Ксения оставила его контакты, а не Женькины. Она же наоборот, так хотела захомутать брата.
— Подержать дадите? — поднял ошалелый взгляд на доктора.
— Не положено. Сначала надо установить отцовство.
— Совсем не положено? Или чуть-чуть все-таки положено?
— Кирилл Федорович, не подначивайте на нарушения. Сейчас всё строго.
— Но вы и так уже нарушили. Пустили меня.
На что она скривилась, поразмышляла с минуту, в итоге кивнула:
— Но быстро, — и достала младенца.
Когда маленькое создание оказалось у него на руках, Кирилл ощутил всю доступную ему гамму чувств. Тут была и паника, и радость, и недоумение, и ликование, но и страх. Страх, что ребенок все-таки окажется Женькин, а эта долбанная кукушка просто решила поизмываться над ним напоследок.
— Насколько я знаю, — никак не мог оторвать взгляда от малыша, — сейчас все делается быстро и результат ДНК-теста будет известен уже на следующий день.
— Да, все верно. Вопрос лишь в сумме, которую вы готовы отдать.
— Значит, давайте все сделаем как можно скорее.
— При всем желании, совсем быстро не получится, вам придется пройти официальную процедуру. Ребенка вы сможете забрать только по решению суда, а пока мы его отправим в Дом Малютки. Это в том случае, если экспертиза покажет, что отец вы.
— Что за хрень? — уставился на нее.
— Понимаю. Только вы сейчас и сами не уверены, чей это малыш. Ваш или, как говорите, вашего брата.
— Я разберусь, — нехотя, но отдал ей ребенка, затем достал из кармана телефон. — Диктуйте ваш номер. И я очень вас прошу, давайте как-нибудь без Дома Малютки. Вы же наверняка можете оставить его у себя.
— Максимум на пару дней.
— Как меня эта ваша бюрократия, — хотел уже выругаться, но сдержался. — Тогда хоть распишите план действий. Что вам будет нужно, куда мне идти.
— Хорошо, хорошо. Идёмте в мой кабинет.
Кирилл покинул роддом, будучи в полнейшем замешательстве. Что, куда, как… Да, докторша все ему написала чуть ли не пошагово. И ДНК-экспертизу, как выяснилось, надо заказывать официальную. Так… Он сел на лавку, сделал несколько глубоких вдохов и выдохов, после чего снова достал телефон. Есть у него один знакомый адвокат. Да такой спец, что в любую дыру без вазелина пролезет.
— Алло! Корнеев, привет. Это Соколов. Есть к тебе большая просьба. Само собой, чтобы я звонил адвокату, да без золотых дублонов! Только надо быстро, вот уже вчера. Отлично! Говори. Угу, скоро буду.
Стараниями Корнеева, который действительно знал все ходы и выходы, а главное, специализировался на семейном праве, удалось решить вопрос опеки за неделю.
