Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 91
– Я понял, – господин Сэки прервал меня раздраженным взмахом руки. – Не считайте меня тупицей, которому все надо разжевывать в кашу. Итак, навыки тела. Что-то из воспоминаний. Это все?
– Нет, еще Большой Брат.
– Вижу, посещение острова Девяти Смертей дурно на вас повлияло. Вы стали изъясняться так же бессмысленно, как и его обитатели. Большой Брат?! При чем тут он?
– Простите, Сэки-сан! Виноват! Помните, на острове нам рассказали, как Большой Брат схватил Тэнси? Упал, его стало рвать, словно от укуса змеи? Слуга инспектора проделал этот трюк с разбойником в деревне.
Я, как мог, повторил жест Кицунэ-дзару. Господин Сэки сделал то же самое, гораздо лучше меня. Подозреваю, на острове он тоже обратил внимание на жест обезьяны.
– Это тайный прием, каким обучают лазутчиков. Лазутчиков, но не деревенских мельников!
– Гейш такому тоже не учат! – возразил Сэки Осаму. – Вы что, хотите сказать, что Зимняя Хризантема была шпионкой? Куноичи[54]? По-вашему, Тэнси воспользовался ее тайными навыками?
– У меня нет другого объяснения. Обычная гейша не станет поить инспектора надзора чаем, развязывающим язык.
Господин Сэки промолчал.
– Полагаю, – продолжил я, когда молчание стало невыносимым, – Тэнси способен на большее. Отец рассказал мне: во время задержания Тэнси патрулем он… она… оно сказало моему отцу: «Вы меня поймете, как женщина женщину!» Как он узнал, что мой отец пережил фуккацу? Что до того был женщиной? Ночью на привале Тэнси говорил с Мигеру и выказал знание родного языка моего слуги. Он назвал Мигеру южным варваром! Откуда ему известно, что при жизни мой слуга был южным варваром?!
– Вы считаете, что эту и другие способности Тэнси обрел после двух-трех фуккацу?
– Двух-трех? После многих, очень многих фуккацу!
– Немыслимая глупость! Два, даже три фуккацу – такое пусть редко, но случается. Множество?! Я не могу представить себе подобных обстоятельств. Мое воображение отказывает.
– Мое тоже, Сэки-сан. Уверен, у Тошико, дочери мельника, с воображением дело обстоит еще хуже. Она бы никогда не сумела выдумать то, что поведала мне.
3. История Тошико, дочери мельника Сабуро
В Стране Восходящего Солнца, терзаемой бесконечными войнами, насчитывалось около трехсот тысяч членов секты кириситан – тех, кто осенял себя крестом и молился Иэсу Кирисуто. После сошествия будды Амиды все эти люди никуда не делись – они остались в Чистой Земле, по-прежнему молясь Иэсу Кирисуто и осеняя себя крестом.
Кое-кто даже исповедовал двойную ересь, утверждая, что святому Кэннё явился вовсе не будда Амида верхом на лотосе, а бог Иэсу на пятицветном облаке. Кто, говорили они, кроме благого Иэсу, мог сказать целой стране:
«Не убий!»
Шло время. Сто лет – большой срок. Морская блокада отрезала Чистую Землю от миссионеров южных варваров. Как жить ученикам без наставников? Забывалось святое писание, размывались обряды и обычаи. Утрачивалась форма, выхолащивался смысл. Если ранее князь Ода Нобунага благоволил кириситанам, то он же, едва воскрес в новом теле и получил титул сёгуна, резко изменил свое отношение к вчерашним любимцам. Всеобщее равенство людей перед неким богом? Эту идею сёгун счел первейшим признаком хаоса. Хаос требовал искоренения. Кириситанам резали уши и носы, заставляя отречься от их веры. Сын Нобунаги, сменив отца в качестве сёгуна, отказался от членовредительства, но вовсе не из милосердия – наказания такого рода не дали желаемых результатов. Напротив, увеличили число мучеников, столь почитаемых у кириситан.
Новый диктатор издал «Указ о запрете проповеди и разрушении церквей».
Увы, кириситан не стало меньше. Их число росло. Зерно упало на благодатную почву: блаженны гонимые за правду, ибо их есть Царствие небесное, блаженны скорбящие, ибо будут утешены, блаженны кроткие, ибо примут в наследие землю.
Скорбь и кротость.
Участь жителей горных деревенек, бедняков, из которых правительственные сборщики выжимали все соки, не задумываясь, выживут крестьяне зимой или падут, как скот – о, эта участь воистину сводилась к двум словам: скорбь и кротость. Еще тяжкий труд: непрерывный, беспросветный. Иногда думаешь: вот бы взять и не проснуться утром? А потом встаешь до рассвета и окунаешься в суровые будни, успокаивая себя тем, что такая жизнь ведет к утешению и земле, принятой в наследие.
Так думали в общинах кириситан. Так думали в Фукугахаме.
«Вот благородная истина о страдании, – повторяли жители деревни. – В муках рождается человек, страдает в болезнях, умирает в печали. Но сказал Иэсу: есть путь, ведущий к утолению всякой скорби!» Когда бродячий монах, случайно посетив Фукугахаму, объяснил крестьянам, что это сказал вовсе не Иэсу, а Будда Шакьямуни, крестьяне кивали и благодарили. Они не соглашались, нет! Они просто никогда не спорили с чужаками, боясь последствий.
А потом пришел он: Тэнси, посланец небес.
Он не говорил об утешении и наследовании. Он говорил о Небесном Хэрае – пресветлом рае, царстве за облаками. Живописал бессмертие и счастье. Повествовал о своем предке, Иэсу Кирисуто. Избежал мучительной казни, говорил Тэнси. Дожил до ста шести лет, говорил Тэнси. Воссел князем в райской обители, указав путь другим.
«Я – ваш пропуск в рай, – объявил Тэнси. – Я – путь к утолению скорби. Я – бодисаттва кириситан. Мне завещано ходить от одной общины к другой. Нет мне покоя, пока все живые существа не попадут в Небесный Хэрай.»
Как, выдохнула Фукугахама. Как нам попасть туда?
Убейте меня, сказал Тэнси. И добро пожаловать в рай.
В ад, поправила деревня. Убить тебя? Всем и каждому известно: душа убийцы уходит в ад. Ибо сказано: «Не убий!» Убийство – грех. И самоубийство – грех.
Это так, согласился Тэнси. Но если я предлагаю вам убить меня ради вас же самих, разве я толкаю вас на грех? Я соглашаюсь на муки смерти ради вашего спасения. Я воскресну, чтобы подарить вам возможность сделать это снова и снова. Вы не убиваете меня, вы принимаете мою искупительную жертву, принимаете с благодарностью – и в ответ совершаете свою. Это моя добродетель, ваша добродетель, нет здесь места греху.
Вы услышали меня?
Да, сказала деревня. Мы тебя услышали. Но мы тебя не поняли.
Каждый из вас, сказал Тэнси, кто отдаст свою жизнь, забирая мою, попадет в Небесный Хэрай. Истинно говорю вам: кто жертвует собой, убитый он или убийца, не во имя земной корысти, но во имя спасения, станет бессмертным небожителем. Самой тяжелой работой для него станет игра на флейте и сямисене. Нектар будет литься ему в рот, аромат цветущей сливы наполнит его ноздри. О, благая жертва!
Вы услышали меня?
Услышали, согласилась Фукугахама. Но опять не поняли.
Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 91
