Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 74
Джерри Джакс слушал эту речь с нарастающим чувством ужаса. Он не знал, что этот человек заболел! Никто не говорил ему об этом! Теперь у него было предчувствие, что будут жертвы.
Был холодный серый день. Деревья позади обезьянника облетели, и мертвые листья шуршали по лужайке. В детском саду, расположенном ниже по склону холма, родители высаживали из машин детей, и дети качались на качелях. Джин Джонсон продолжил свою речь.
– Каждый должен исходить из предположения, что вирус Эбола может передаваться воздушно-капельным путем.
Его взгляд остановился на рядовой первого класса Николь Берке. Она была очень красива, длинные светлые волосы, 18 лет. И он подумал: «Кто она? Я никогда ее раньше не видел. Должно быть, одна из людей Джерри. Они просто дети, они не знают, с чем им придется столкнуться».
– Вы должны в точности следовать инструкциям, – продолжал он. – Если у вас есть какие-то вопросы, вы должны их задать.
Джерри встал и сказал им:
– Нет вопросов слишком глупых. Если у вас есть вопрос, спрашивайте.
Рядовая Николь Берке гадала, удастся ли ей войти в здание.
– Как долго мы будем этим заниматься, сэр? – спросила она.
– Пока обезьяны не сдохнут, – ответил он. – Там 450 обезьян.
«О боже, – подумала она. – 450 обезьян – это займет целую вечность».
Вопросов было немного. Люди были напряжены, молчаливы, обращены внутрь себя. Джерри Джакс вошел в комнату для подготовки, и команда поддержки помогла ему надеть скафандр. На его голову надели шлем-пузырь, и его воздуходувки заревели. Он сказал командам, что увидит их внутри, и вместе со своим напарником, сержантом Томасом Аменом, вошел в шлюз. Дверь за ними закрылась, и они остались в темноте. Они ощупью прошли по темному коридору шлюза, открыли дальнюю дверь и перешли на горячую сторону.
Помещение было разгромлено. В нем не убирались уже много дней. Рабочие покинули его в большой спешке. По всему полу были разбросаны обезьяньи лепешки, повсюду валялись бумаги, а в кабинетах стояли перевернутые стулья. Все выглядело так, будто люди сбежали отсюда. Джерри и сержант начали осматривать здание. Они двигались медленно и осторожно в своих скафандрах, словно водолазы, работающие на большой глубине. Джерри очутился в маленьком коридоре, ведущем в другие помещения. Он увидел комнату, полную обезьян, и все животные смотрели на него. 70 пар обезьяньих глаз уставились на пару человеческих глаз в скафандре – и животные начали бесноваться. Они были голодны и надеялись, что их накормят. Они разгромили комнату. Даже запертая в клетках обезьянка действительно может напакостить в комнате. Они разбрасывали свои галеты по всему помещению и пальцами размазывали по стенам свой помет. Стены до самого потолка были испещрены обезьяньими письменами. Это было загадочное послание человеческой расе, исходившее из души приматов.
Джерри и сержант нашли несколько мешков обезьяньего печенья, зашли в каждую комнату в здании и накормили обезьян. Животные скоро умрут, но Джерри не хотел, чтобы они страдали больше необходимого. Пока он кормил их, он осматривал их на предмет признаков лихорадки Эбола. Во многих комнатах он находил животных, которые казались тусклыми и вялыми. У некоторых из них были сопливые носы, а вокруг ноздрей – что-то вроде забрызганной кровью зеленой корки. Он увидел лужи крови на поддонах под некоторыми клетками. Это зрелище глубоко взволновало его, потому что оно говорило о том, что агент захватил все здание. Он видел, как некоторые животные кашляли и чихали, как будто у них был грипп. Он подумал, что видит мутантную форму лихорадки Эбола – своего рода грипп, передающийся воздушно-капельным путем. Он отшатнулся от этой мысли и попытался отвлечься от нее, потому что думать об этом было слишком страшно. Эпидемию такого «гриппа» невозможно себе представить, как нельзя представить себе ядерную войну. Слой конденсата оседал изнутри его пластикового шлема-пузыря, мешая ясно видеть обезьян. Но он слышал их крики, доносившиеся издалека и смешивающиеся с шумом вентиляторов. До сих пор он не испытывал ни клаустрофобии, ни паники. Он не собирался теряться.
Несколько членов команды провели следующие полчаса в комнате для подготовки. Они вынимали шприцы из стерильной упаковки и вставляли в каждый шприц по игле. Теперь шприцы были готовы к наполнению наркотиками.
В нескольких футах от солдат капитан Марк Хейнс начал одеваться. Пока группа поддержки одевала его, он произнес речь. Он хотел, чтобы солдаты, следуя за ним, помнили о некоторых вещах. Он сказал:
– Вы собираетесь усыпить целое здание, полное животных. Это не очень веселая операция. Не привязывайтесь к животным. Они все равно умрут. Им всем придется уйти, всем до единого. Не думайте об этом, как об убийстве чего-то. Думайте об этом, как способе остановить вирус, не позволяя ему попасть куда-либо еще. Не играйте с обезьянами. Я не хочу слышать смех и шутки вокруг животных. Я могу быть жестким. Помните кредо ветеринара: у вас есть ответственность перед животными, и у вас есть ответственность перед наукой. Эти животные отдали свои жизни науке. Они были втянуты в это дело, и это не их вина. Они не имели к этому никакого отношения. Следите за своими напарниками. Не передавайте использованную иглу другому человеку. Игла, с которой снимают колпачок, должна сразу попасть в животное. Использованный шприц кладите в контейнер для острых предметов. Если устанете, скажите своему начальнику, и мы вас выпустим.
Он отвернулся от них и вошел внутрь вместе со своим напарником.
– Кто следующий? – спросил Джин Джонсон, читая список: – Годвин! Ты следующая.
Рядовая первого класса по имени Шарлотта Годвин поспешила к фургону, забралась внутрь, сняла с себя всю одежду, надела хирургический костюм, носки, кроссовки и шапочку для волос. В фургоне было ужасно холодно. Она смущалась и чувствовала себя уязвимой.
В комнате подготовки ее начали переодевать. Кто-то сказал ей:
– Ты какая-то маленькая. У нас есть специальный костюм для тебя.
Он не был специальным. Это был большой костюм, рассчитанный на крупного мужчину, а она была не больше 150 см ростом. Он висел вокруг нее, как мешок. Команда поддержки уже обматывала ее, накручивая коричневую липкую ленту на лодыжки и запястья, и включились вентиляторы.
Армейский фотограф сделал несколько снимков для отчета, и когда вспышка погасла, она подумала: «Боже, я ношу шапочку для волос. Это клоунская шапочка. Шапка клоуна. Волос на фото будет не видно, а скафандр мне слишком велик. Я в нем выгляжу толстой. Повезло выглядеть как придурок на отчетных фото».
Шатаясь, она вошла в серую зону, неся коробки с припасами, почувствовала мощный выброс адреналина и задумалась. «Я слишком молода, чтобы иметь дело с этим». Ей было 18. Потом она почувствовала запах. Через фильтры просачивался очень неприятный запах. Ее напарник постучал в дальнюю дверь, и они вошли. Рябь на лицевой панели ее головного пузыря искажала вид, словно она находилась в доме из зеркал. Внутрь скафандра проникал невыносимый запах обезьяны. Было слишком тихо, а обезьянники – не тихие места. Тишина беспокоила ее даже больше, чем запах или жара.
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 74
