Раздался стук в дверь.
— Я должна идти. Меня ждет Джоан. Мне не очень хотелось бы, чтобы Демари узнал, что я приходила сюда.
— Джудит, — Элен схватила дочь за руку, — ты помнишь, что должна беречь себя?
— Я делаю это в меру своих возможностей. Я просто устала — вот и все. — Она поцеловала мать в щеку. — Я должна идти.
Когда они остались одни, Джон повернулся к Элен.
— Не надо, не плачьте, — сурово произнес он, — это ни к чему не приведет.
— Я знаю, — согласилась Элен. — Но она так одинока. Она всегда была одинока.
— А вы — разве вы не были всегда одиноки?
— Моя жизнь не имеет значения. Я уже стара. Он резко подхватил ее на руки и прижал к себе.
— Вы не стары! — с горячностью запротестовал он и приник к ее губам.
Ни один мужчина, кроме мужа, да и то только в первые годы после свадьбы, никогда не целовал Элен. Она в ошеломлении почувствовала, как по ее телу пронеслась волна трепета, и ответила на его поцелуй. Ее руки обвились вокруг его шеи.
Он целовал ее щеки, шею, его сердце бешено стучало.
— Уже поздно, — прошептал он и понес ее к кровати.
Так как у Элен не было горничной, Джон каждый вечер помогал ей расстегивать ее незатейливое платье. Относясь к ней с исключительным почтением, он всегда отворачивался, когда она укладывалась в постель. Сейчас же он оставил ее возле кровати и повернулся, чтобы уйти.
— Джон, — позвала она, — вы не поможете мне расстегнуть платье?
Он поднял на нее потемневшие от страсти глаза.
— Не сегодня. Если я помогу вам раздеться, то в постели вы окажетесь не одна.
Элен пристально смотрела на него, разгоряченная кровь бурлила во всем ее теле. Ее опыт общения с мужчиной был связан с грубостью и жестокостью. Но взглянув на Джона, она поняла, что сегодня все будет по-другому. Что же это такое — лежать в объятиях мужчины? Она с трудом расслышала собственные слова:
— И все же мне понадобится помощь. Он подошел к ней.
— Вы уверены? Вы благородная дама. Я один из вассалов вашего зятя.
— Вы стали очень много значить для меня, Джон Бассетт, и сейчас я хочу получить вас всего.
Он дотронулся до покрывавшего ее голову чепца, потом резким движением откинул его.
— Ну что же, — улыбнулся он, — дайте-ка я расстегну эту пряжку.
Хотя Элен и храбрилась, она все же боялась Джона. За те несколько дней, что они были вместе, она полюбила его и теперь хотела подарить ему что-нибудь в благодарность за такое чувство. Но у нее не были ничего, кроме своего тела. Она казалась себе мученицей, отдающей себя в жертву. Ей было известно, что мужчины получают удовольствие от совокупления с женщиной, для нее же этот процесс был всегда сопряжен с желанием, чтобы пытка поскорее закончилась. Она даже не предполагала, что можно испытывать какие-то иные ощущения.
Элен удивилась, что Джон так много времени тратит на то, чтобы раздеть ее. По ее понятиям он должен был бы сразу же задрать ей на голову юбку и овладеть ею. Но Джону, по всей видимости, нравилось просто касаться ее. Он сначала снял с нее верхнее платье, потом нижнее. Затем отступил на шаг и оглядел ее, стоявшую в одних панталонах и тоненькой хлопковой сорочке. И ласково улыбнулся, как будто вид ее тела доставил ему наслаждение. Он медленно снял с нее сорочку — и тут же его руки оказались на ее груди. Его прикосновение заставило Элен застонать от восторга. Их губы слились. Она не закрыла глаза, продолжая в полном изумлении смотреть на него. Его нежные ласки вызывали в ее теле небывалый трепет. Грудь Элен заныла от желания, когда ее соски почувствовали грубую ткань его дублета. Она закрыла глаза и приникла к нему. Никогда прежде она не испытывала ничего подобного.
Джон отодвинулся от нее и принялся раздеваться. Сердце Элен едва не выскакивало из груди.
— Дай мне, — услышала она свой голос, удивившись собственной храбрости.
Джон улыбнулся, и по выражению на его лице она догадалась, что им владеют те же чувства, что и ею, — поднимающаяся страсть.
Ей никогда прежде не приходилось раздевать мужчину, кроме тех случаев, когда она, как хозяйка дома, помогала готовиться к ванне остановившимся у них гостям. Тело Джона было крепким и мускулистым. Элен с удовольствием дотрагивалась до его кожи. Ее грудь на мгновение коснулась его руки, что вызвало в ней целую бурю неизведанных ранее эмоций.
Раздевшись, Джон бережно поднял Элен на руки и положил на кровать. На секунду ее охватило сожаление при мысли, что сейчас ее тело будет терзать боль и наслаждению придет конец. Элен затаив дыхание смотрела, как он, развязав подвязку, медленно снимает с нее чулок, целуя при этом постепенно обнажающуюся ногу. Когда его губы коснулись ее ступни, она поняла, что больше не в силах сдерживаться. Ее телом овладела странная истома, сердце стучало где-то у самого горла. Она протянула к нему руки, призывая его к себе, но он не двинулся.
Он положил к себе на колени другую ее ногу. Элен почувствовала, что не вынесет продолжения пытки. Все ее тело стремилось к Джону. Он гортанно засмеялся и отвел ее руки. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем он снял второй чулок.
Элен в изнеможении откинулась на подушку. Джон наклонился к ней и поцеловал. Повинуясь порыву, она обняла его за плечи. Проведя рукой по ее телу, он снял с нее панталоны. Элен прижалась к нему и поняла, что он готов овладеть ею. Но Джон не собирался заканчивать эту сладкую пытку. Положив голову ей на грудь, он приник к затвердевшим соскам. Элен застонала и заметалась.
Джон медленно закинул на нее ногу, потом опустился всем телом. Как же приятно было чувствовать на себе его тяжесть! Он был сильным и мощным. Элен вскрикнула, когда он вошел в нее. Она ощущала себя девственницей, если учесть, что никогда в жизни соитие не приносило ей удовольствия. Муж просто использовал ее тело, а Джон любил и нежил.
Страсть Элен не уступала по своей силе страсти Джона, и они одновременно подошли к моменту наивысшего наслаждения. После этого он прижал ее к себе, перекинув через нее руку, как бы боясь, что она попытается сбежать. А Элен уютно устроилась у него под боком. Если бы это было возможно, она растворилась бы в нем. Ее тело, охваченное приятной усталостью после ночи любви, стало расслабляться. Продолжая вслушиваться в мерное дыхание Джона, она заснула.
Джудит сидела за столом между Уолтером и Артуром. Она нехотя ковыряла вилкой в тарелке, не в силах проглотить ни кусочка. Еда была приготовлена плохо, но будь перед ней даже самые изысканные блюда, это все равно не имело бы значения. Джудит была одета в кремовый шелковый фрипон и модест из ярко-синего бархата. Широкие ниспадающие рукава украшала отделка из синего атласа, вышитого крохотными золотыми полумесяцами. Туалет дополнял пояс из золотой филиграни с пряжкой из сапфира-кабошона.
Не проходило ни минуты, чтобы руки Уолтера не коснулись ее. Они оказывались то на ее запястье, то на кисти, но на шее. Казалось, он забыл, что они не одни. Но Джудит прекрасно помнила, что за столом сидят двадцать пять рыцарей, которые не спускают с нее глаз. В их взглядах сквозило подозрение. Подцепив вилкой кусок мяса, она пожалела, что это не сердце Уолтера. Как тяжело смирять свою гордость!
