Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 91
В поисках Ключей с подачи Галлены и примкнувших к ней Эллера и Альдаира был объявлен перерыв. Васягину был выхлопотан отпуск, и его направили в элитный санаторий подлечиться. А Женя Афанасьев в один прекрасный день отправился к родственникам пропавшего Коляна Ковалева.
2
— Здрасти-и, Анатоль Анатолич!
Лысая ушастая голова, торчавшая из-за стола, зашевелилась. Лопухообразные уши, казалось, зашевелились отдельно от головы.
— А-а, Женя, — задвигался большой выразительный рот, и из тени вынырнул весь обладатель перечисленных органов. — Заходи! Тебе горничная открыла? Не понимаю я этих горничных. Это Колькины буржуазные замашки — прислугу мне нанял. А она в науке ничего не смыслит. Кстати, что-то его долго не было. Не звонит не заходит. Были бы живы мой брат Алексей, его отец, и Наташа, его мать… не вырос бы таким болваном!
— Почему же болваном? — слабо запротестовал Афанасьев. — Бизнесменом стал крупным, одним из самых серьезных в городе, деньги зарабатывает. Офис открыл, фирму солидную держит. А я вот без копейки сижу. Хоть вы меня болваном и не называете, дядя Толя.
Анатолий Анатольевич Ковалев, родной дядя Коляна Ковалева, оглядел Афанасьева цепким взглядом поверх очков с ног до головы.
— Что-то ты не похож на человека, сидящего без копейки, — негромко сказал он.
Афанасьев недавно удачно продал египетский браслет, хотя и подозревал, что его накололи по полной программе, дав не больше трети истинной стоимости вещи. Однако же в его карман перекочевали несколько пачек баксов — сумма, которую Женя не заработал за всю предыдущую жизнь. В связи с этим он приоделся, сходил в модный парикмахерский салон, приобрел ноутбук и дорогой сотовый телефон и вообще выглядел щеголем. Именно поэтому Анатолий Анатольевич не согласился с утверждением Жени насчет «без копейки».
Женя слабо пожал плечами. Он еще рассчитывал съездить в Египет (в современный, конечно!) и попытаться найти золотую статую, которую они с Коляном спрятали в укромном месте три с половиной тысячи лет тому назад. «О, как это убийственно звучит!» — патетически подумал богатенький Женя Афанасьев.
Анатолий Анатольевич встал из-за своего огромного стола и несколько раз прошелся по кабинету.
— С Колькой, что ли, дела повел? — спросил он, с веселой свирепостью глядя на Женю. — Раньше в потертых джинсах ходил и деньжат до зарплаты стрелял, а теперь — поди ж ты! — лорд из Букингемского дворца! Или по крайней мере щеголь с Елисейских полей! Кстати, о Елисейских полях! — возвысил он голос и с таинственным видом поднял кверху указательный палец правой руки.
Афанасьев не удивился. Анатолий Анатольевич Ковалев, профессор истории, дядюшка Коляна Ковалева, вообще славился способностью перескакивать с предмета на предмет, с темы на тему, не имеющую к предыдущей никакого отношения.
— Кстати, о Елисейских полях!.. — продолжал он. — Гм… А Колька в командировку уехал, что ли? Я ему на сотовый звоню и домой звоню, так нет никого! А на работе какой-то болван берет трубку и несет вовсе несусветную чушь. Секретарь он у него, что ли, новый? Так вроде раньше девушки были. А этот тип мне говорит: «Не надо поминать мою родню, и бабушку в частности». Я, честно говоря, не понял и трубку повесил.
— Вы, наверное, с Добродеевым разговаривали, — еле сдерживая нервный смех, проговорил Афанасьев. — Есть там такой тип.
— Добродеев? Положительная фамилия. Наверняка прохиндей. Самый приятный и добрый человек, которого я знал, носил фамилию Злов, а жуткая мегера из соседнего подъезда, пишущая жалобы на весь дом и доводящая до истерик всех соседей, зовется Милашкина. А девичья фамилия и вовсе — Прекрасновкусова. И даст же бог такую фамилию! Как вот этому Добро…дееву.
— Да, Добродеев — тип, — согласился Афанасьев.
— Значит, Колька в командировке, раз в его офисе заправляют вот такие нахальные типы?
— В командировке, — сконфуженно ответил Женя. — В заг… в заграничную уехал… он. Да. Вы сказали: «…кстати, о Елисейских полях». Так о чем вы хотели сказать, дядя Толя?
— Да, конечно. Так вот. Тебе ведь известно, что моя сестра Катерина еще лет тридцать пять тому назад вышла замуж за француза, работавшего в посольстве в Москве, и уехала во Францию.
— Да помню я, конечно, дядя Толя. Она ведь приезжала лет восемнадцать или двадцать назад, что ли, — сказал Женя. — Я тогда маленький был, и Колька тоже. А с тетей Катей приехал ее сын, здоровенный такой балбес. Он нас старше лет на семь, ну и, конечно, воображал он перед нами ужасно.
— Вот именно! — заметно волнуясь, проговорил Анатолий Анатольевич. — Вот именно: воображал! И довоображался, черт побери мои калоши с сапогами!
При слове «черт» Афанасьев привычно оглянулся, но Добродеева, к своему вящему облегчению, нигде не увидел.
— Довоображался! — пафосно продолжал Анатолий Анатольевич. — Сидит он, милый, в психушке и только пузыри пускает! В прямом и переносном смысле. Правда, какой-то ушлый журналист сумел взять у него интервью. Бред чрезвычайный! Пишет этот журналист про раскопки, которые Жан-Люк проводил в Египте.
— Где? — вздрогнув, спросил Женя.
— В Египте! Он же археолог, а французские археологи специализируются в основном по Древнему Египту. Ну так вот, Жан-Люк Пелисье — таково его полное имя — утверждает, будто наткнулся на нетронутую гробницу египетского вельможи. Не знаю, сколько тут правды, а сколько душевной болезни, а только Жан-Люк вбил себе в голову, будто он видел на руке у египетской мумии — у египетской мумии!.. — надпись на русском — на русском!! — языке!!! Вот до чего перегрелся наш Жан-Люк в пустыне, — более спокойно закончил Анатолий Анатольевич. — Нет, он, конечно, безалаберный человек, весь в мою сестру Катерину, царствие ей небесное. И что легкомысленный, и что выпить любит и хорошо, с душой, отдохнуть — тоже знаю. Но специалист он хороший, это я точно знаю — хороший! И до чего нужно себя довести, чтобы утверждать, будто видел на руке египетской мумии татуировку на современном русском языке. Черт знает что!
— Похоже на белую горячку, — холодея и тоскуя, сказал бедный Афанасьев.
— Это ты точно сказал. К тому же в пустыне можно получить солнечный удар. Но солнечный удар — это кратковременное помутнение рассудка. А Жан-Люка доставили во французскую клинику еще позавчера. И он не желает отказаться от своих слов. Ему удалось позвонить мне, он попросил меня вмешаться, к тому же переслал по электронной почте статью этого журналиста. Беда мне с моими племянниками! — тяжело вздохнул Анатолий Анатольевич.
— Дядя Толя, а… а что за татуировка, как утверждает Жан-Люк, была на руке у… у этой мумии? — спросил Афанасьев.
Профессор Ковалев снова потряс указательным пальцем, воздевая его выше купола лысой головы:
— Вот тут-то и кроется!.. Если бы он утверждал что-то другое, то я бы еще подумал: мало ли какая татуировка могла быть на руке у мумии, может, это был не египтянин вовсе, а финикиец, шумер или хетт. Тут могли быть разовые совпадения букв современного русского и финикийского алфавитов. Так нет же!.. Жан-Люк утверждает, что у мумии на руке, во-первых, вытатуирован адмиралтейский якорь! Я служил на Черноморском флоте и такой ахинеи ни понять, ни принять не могу! А во-вторых, он заявил, что была вытатуирована надпись… подумать только!.. надпись «КОЛЯН С БАЛТИКИ»! Ну не издевательство ли!!
Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 91
