Род задержался и прошептал на ухо Гвен:
— Каково мнение о причине происшествия, доктор?
— Никакого сомнения, — негромко ответила Гвен. — Женщина — красавица, хотя и призрак, и наш сын влюбился в нее, как только может влюбиться мальчик.
— Точно, — Род кивнул. — Я испытываю облегчение.
— Я тоже. Я боялась, что он так обезумеет, что попытается присоединиться к ней.
— Я тоже об этом подумал, — Род сардонически улыбнулся. — К счастью, он еще настолько молод, что боится девушек, так что скорее это не ухаживание, а сублимация, подмена. Ну, пойдем туда, куда ведет нас любовь, моя дорогая.
— Разве мы не всегда шли туда? — прошептала Гвен, но он стоял за ней и не услышал.
Лестница уже не казалась такой длинной, как при дневном свете, но подъем все-таки занял какое-то время. Копыта Фесса громко стучали по ступеням. Род сердито повернулся к нему.
— Не нужно так шуметь, мой дорогой!
— Конечно, Род, но не думаю, что ты хочешь, чтобы я шел за тобой неслышно. Особенно в этом случае.
— Пожалуй, — согласился Род. — Чем больше шума, тем меньше страха. Но могу ли я послушать свои мысли?
— Разве ты на самом деле этого хочешь?
На вершине лестницы Магнус отошел от стены, нахмурился и огляделся.
— Потерял след? — спросил Род.
— Нет, но он очень слабый. И мне кажется, в истории этой несчастной кроется нечто большее, чем знает она сама.
Род кивнул:
— Верно. В ней скрыто также то, чего бедняжка так боится.
— Что ж, поищем, — Магнус подошел к ближайшей двери, толкнул ее и вошел. Потом протянул руку и снова коснулся стены.
Корделия на всякий случай спряталась за родителями. Она прошептала матери на ухо:
— Что его так встревожило?
Гвен улыбнулась.
— А ты как думаешь, девочка?
— Думаю, что он очарован, — сразу ответила Корделия. — Мама, неужели все мальчишки так ведут себя, когда влюбляются?
— Да, пока не встретятся наяву с самой девушкой. Тогда они на какое-то время останавливаются.
Корделия улыбнулась.
— Будем надеяться, что этот блуждающий огонек не будет его слишком уж бодрить.
— Но любая девушка должна подбадривать потенциального кавалера, иначе он за ней не пойдет, — заметила Гвен.
Она остановилась посредине комнаты и осмотрелась. Помещение размером было примерно в двенадцать квадратных футов, стены голые, каменные, на одной стене гобелен. Некогда интерьер здесь составляли кровать, небольшой столик, стул и сундук.
— Обычный средневековый гарнитур, — прокомментировал Род и протянул руку к гобелену, но потом передумал. — Может рассыпаться в прах, если я дотронусь.
— Я бы тоже не рисковала, — согласилась Гвен.
— Когда-то здесь жил рыцарь, — Магнус еле слышно вздохнул. — Рыцарь и леди, его жена. Они были хорошие и ладили друг с другом, хотя рыцарь часто расстраивался из-за поведения сына графа.
— Расстраивался? — переспросил Род. — Почему?
Магнус покачал головой.
— Тот очень плохо вел себя, а рыцарь по велению своего благородного сердца должен был предотвращать его злодеяния.
— У них были дети? — спросила Корделия.
— Да, и они часто бывали в этой комнате, хотя спали в другом месте.
— Пошли дальше, — Магнус вышел и направился к двери на другой стороне коридора. За ней оказалась точно такая же комната для другого рыцаря и его семьи. Магнус задержался в ней ненадолго, только чтобы определить природу пси-излучения, даже не коснулся стены и вышел.
— Итак, женатые рыцари по очереди дежурили у лорда, — Род задумчиво осмотрел комнату. — Сколько их тут перебывало за год?
— Четверо в каждой комнате. И в каждое время года.
— И все они к концу службы еле удерживались на краю срыва. Все это из-за сына графа, — Род кивнул. — Очевидно, мы отыщем и спальню для холостяков. Какие люди жили здесь после того, как наследник стал графом?
— Рыцари-одиночки, о которых ты говорил, хотя здесь они только спали. Я различаю лишь легкий след их пребывания — и то только от низменных... удовольствий, — лицо Магнуса затвердело. — Большая часть женщин приходила добровольно, но местами пробиваются женская боль и страх.
Корделия рассердилась.
— Теперь я понимаю, почему это место покинуто, — мрачно сказал Род, отворачиваясь. — Что еще на этом этаже?
— Здесь жила благородная девушка, — голос Магнуса долетал как будто издалека. — Она прислуживала графине до своего замужества; потом другая девушка заняла ее место, пока в свою очередь не вышла замуж.
— Вероятно, имеется несколько таких комнат. Обычно у леди бывало несколько камеристок.
Магнус кивнул:
— Последние жили в постоянном страхе, потому что сын графа повзрослел и не пропускал ни одной юбки мимо себя. Он вел себя настолько развязно по отношению к слабому полу, что не брезговал никакими средствами, чтобы добиться своего, хотя и побаивался гнева отца.
— А последняя камеристка избежала его притязаний? — задумчиво спросила Корделия. Магнус кивнул.
— Да, она вышла замуж и уехала, и больше в этой комнате никто не жил.
— Почему?
— Не знаю, — Магнус повернулся к двери. Он двигался словно во сне, как сомнамбула. — Посмотрим дальше.
Он прошествовал по коридору, касаясь пальцами стены, и свернул в следующую комнату.
Но она оказалась такой же, как предыдущая: ощущались легкие следы пребывания нескольких женщин, но никаких новых сведений помещение не прибавило. То же самое ожидало Гэллоугласов в третьей и четвертой комнатах, хотя девушку, которая жила в последней, настойчиво преследовал наследник и очень сильно рассердился, когда она отказала ему. В результате она избегла назойливых притязаний сексуально озабоченного молодца и смогла убежать от него; хотя он сломя башку и погнался за ней, но его остановил один из рыцарей отца, который отругал его и доложил о происшествии графу. Тот лично выпорол сына. Тем не менее девушка попросила разрешения вернуться к родителям, и графиня разрешила ей это. Корделия нахмурилась.
— Мне кажется, я начинаю понимать причины горя бедного призрака.
— Я тоже, — Гвен перестала улыбаться.
— На этом этаже больше комнат нет, — Род остановился в конце коридора, глядя в бойницу. — Надо вернуться к лестнице.
Грегори, самый легкий, пошел первым, за ним Джефри, дальше Магнус. Так они и поднимались в порядке увеличения веса.
— На случай, если кладка не выдержит, — объяснил Род.
Сам он поднимался последним.
